Но что-то будто оборвалось и встало преградой, ибо одно – слышать небылицы, и иное – созерцать воочию. До этого основным руководящим стимулом было только достижение Узла Перехода, что, по сути, было ближе к обыденности. Всем им приходилось куда-то ходить и переживать перипетии дороги, чтобы добраться до нужного места. А дойдя, можно окунуться в обычную повседневную жизнь, где всё ясно и привычно.

И вот, наконец, дошли… Но ведь всё только начинается!..

Знающие сошли с моблов и наотрез отказались идти к куполу, даже отступили под сень деревьев. На все вопросы и увещевания отвечали:

– Нам нельзя!

Малион, наконец, с досадой сказал:

– Вами движет не разум, а тупое подчинение предрассудкам. Неужели вы не понимаете?

Знающие не понимали.

– Что мы с ними тут… – выпалил Свим. – Пусть остаются!

– Но они должны что-то есть, – обеспокоился Харан. – Мы уйдём, а здесь… пусто. Нельзя их бросать!

– Они сами выбрали свою судьбу, – играя страшной мимикой, воскликнул Ольдим и, никого не ожидая, направился к куполу.

Незамысловатая каманама готова была вот-вот оформиться в слова, а знающие сбивали с настроения:

Скала, скала, а не пригорок,

Твердили мы как будто морок,

А оказалось всё не так…

– Оставим им моблы и… пусть наши запасы еды останутся с ними, – распорядился Комрат. – Под куполом должны быть раздаточные.

Не всем понравилось его решение.

– Хоть что-то надо взять, – Невлой уже держал в руках свой рюкзак, снятий с мобла.

– Они чудят, а нам приходится… – договорил свою реплику Свим и решительно направился за Ольдимом.

Правда, прошагав с десяток берметов, остановился, поджидая команду.

– Вот ходили мы с тобой, и никто нам не мешал, – сказал он, когда Камрат поравнялся с ним. – И никто не отставал. А у этих в головах запреты. Малион точно сказал. Ведь сами придумали, и сами бояться.

– Кто знает, Свим?.. Кто знает?.. Знали ли мы, когда ходили, что у нас будет впереди.

– Но они же говорили, что им нельзя даже появляться здесь. Через проток переходить нельзя. А перешли и… живы. Ничего с ними не произошло! И здесь упёрлись, словно в Край. А нам за них что-то придумывать.

– Не нам за них решать.

– Вот именно, – сказал Малин. – Где надо, они нам помогли. Теперь считают свою миссию исполненной.. А предрассудки… Это их дело.

– Или знают что-то такое, что под купол лучше не соваться. И нам тоже. А?

– Возможно, но думаю только для них, – отозвался Малион на вызывающий вопрос Свима. – Если для всех, сказали бы.

– Скажут они!.. Край их возьми!

А купол постепенно приближался…

Идущий впереди Поприн резко остановился.

Лакой с ходу уткнулся ему в спину.

– Чего ты? – недовольно воскликнул он, старая через широкие плечи Поприна рассмотреть, что там впереди.

Поприн отступил в сторону.

– Мы… Наверное… – выдавил он невнятно.

– Узел?.. – Лакой перешагнул низкорослый куст, за которым открывалось чистое пространство. – Узел! А вон… Ну да. Это же они идут!.. Кемеш! Они!

Едва ли в десятке канторов виднелась чуть растянувшаяся цепочка людей и путров команды Аба-Ава.

– Они… Идут. – Кемеш поравнялся с Лакоем. – Уже подходят.

Оприты долго в безмолвии наблюдали, как перед куполом команда стала уплотняться.

– Нам надо к ним, – наконец, сказал Лакой. – Мы должны быть вместе.

Поприн в ответ недовольно рыкнул, но и он перед лицом их конечной цели воспринимал разумность сказанного Лакоем. Конечно, всё будет не так просто с теми, кому он угрожал мечом, тем более что перед ним тогда были в основном женщины и дети.

И это случилось с ним. А ведь он считал себя чуть ли не образцом великодушия для большинства опритов, обычно смелых только перед слабым или беззащитным противником.

К тому же перед ним стояли многоимённые.

Ему самому не было нужды менять нэм.

Обычный инег, он вырос в захудалом городке на окраине бандеки. В оприты подался уже лет в двадцать пять, по сути, мальчишкой. Первые годы ещё возвращался на зиму домой, но вскоре знакомство с опритами из многоимённых позволило ему зимовать в их дуварах, приобщаться к их образу жизни. Правда из-за своего грубого невыдержанного нрава он редко надолго задерживался в той или иной банде. Только у Кемеша он как будто обрёл постоянство. И между ними установилось некое согласие, прощающее Поприну его порой дурные выходки.

Но что теперь вождь думает о его поступке? Он многоимённый, его взгляды на отношения между людьми иные, чем у него, инега. Сколько раз убеждался в этом.

Вот и после ухода от команды Аба-Ава Кемеш не перекинулся с ним и словом одним.

В избранность свою, о которой твердил Селек, не верил; никогда ему не случалось слышать от кого-либо предсказания о некой своей скрытой предназначенности в будущем.

Однако что-то с ним происходящее не противоречит всем его представлениям. Неужели и вправду избранный?..

Вначале это слово и его содержание раздражало. А сейчас, глядя на тёмные фигуры, шествующие к куполу, людей и путров, он, пожалуй, впервые осознал о своей какой-то причастности к той реальности, что сохранили легенды и сказки о древних, бытующие в сознании его современников.

Осознал и даже задохнулся от мысли – он достиг, именно достиг Узла Перехода. Что думают и ощущают его спутники, он не знал, но слышал неровное дыхание Селека, шорканье ног Кемеша, видел порывистость Лакоя, готового броситься вдогонку команде. И вдруг из его гортани раздалось:

– За ними!

Их заметили не сразу, так как взоры команды были прикованы к куполу. Но вот тявкнула Х”вьюся, недовольно захрюкал Т”евара, хохотнул Невлой.

– Камрат! – окликнул Свим. – Кемеш!

– Они, – не удивился Камрат.

– Да, они, похоже, должны были дойти, – сказал Малион. – Они что-то знают полезное нам.

– Подождём?

– Догонят… и потом… сами видите, – замедлил шаги Камрат.

Будто до того монолитное покрытие площади перед подходом к куполу неожиданно стало опускаться, создавая перед командой своеобразный жёлоб, а в его конце преобразовался край купола. Приплюснутые до того две арки входов под купол становились выше. Над ними то, загораясь, то угасая, замерцали разноцветные строки каких-то надписей. Засветился простенок между арками, и в нём появилась миниатюрная фигурка миловидной девушки с пышной причёской. Она повела рукой, что-то проговорила, обрела объёмные формы и выпрыгнула навстречу команде, заставив её остановиться.

Но сделав два-три шага, девушка растворилась, уступив место в простенке смеющемуся мужчине; на его неприхотливом одеянии висели какие-то предметы, а в руках у него увесистые сумки, под мышками пухлые свёртки, за плечами топорщились какие-то палки. Мужчина стал что-то говорить, но тут сверху