Громкий щелчок предохранителя, похоже, вывел девушку из ступора. Она подняла на меня заплаканные глаза. Губы её были бледными и дрожали.

— Не надо… Не убивай… — прошептала она деревянными губами.

— Я тебе ничего не сделаю, красавица, — постарался я сказать как можно спокойнее, вытирая кирочку о штаны убитого Солёного. — Всё закончилось.

— Ты… ты кто? — её голос всё ещё дрожал.

Подавив желание схохмить и представиться майором Громом (а кто это, кстати?), задумался. А действительно, кто я? Не говорить же ей правду, что я пациент психушки, сбежавший только этим утром и страдающий амнезией, перемежающейся системными сообщениями в голове?

— Казанский, — нашёл я не самое оригинальное, но единственно верное решение из пришедших на ум. — Илья Казанский.

— Рита, — шмыгнула носом девушка и попыталась смахнуть слёзы ладошкой.

От этого чёрная тушь размазалась по щекам ещё сильнее, придавая ей вид печального Пьеро.

— Маргарита. А ты… ты кто по жизни?

— Строитель я, — ляпнул я первое, что пришло в голову, и кивнул в сторону стройплощадки. — Вахтовик. С объекта шёл. Увидел, как эти двое тебя прессуют, решил подойти, поинтересоваться — может, помощь нужна? Ну, а дальше ты сама видела. Как-то так получилось. Ты сама-то как?

— Электричества нет, — неожиданно ответила она, словно продолжая какой-то свой внутренний монолог. — Телефон не ловит. Воду утром отключили… А я, дура, решила на пляж сходить, позагорать. Погода-то вроде налаживалась… Сходила, блин…

Она снова всхлипнула и вытерла слёзы, окончательно превратив своё лицо в живописную абстракцию.

Нужно было убираться отсюда, и быстро. Я принялся деловито снимать с трупов разгрузки и осматривать карманы. У Солёного, помимо «Сайги» и патронов к ней, нашёлся неплохой тактический рюкзак, к слову, почти пустой, и наплечная кобура с револьвером «Наган» под патрон семь-шестьдесят два R. Зато у Арни в разгрузке обнаружилось несколько ручных гранат, тактический нож в ножнах на бедре и пистолет в кобуре — ПМ.

Неплохой улов. Я быстро переложил всё ценное в рюкзак Солёного, закинул его на плечо, автомат повесил на шею. «Сайге» сложил приклад и отправил в рюкзак. Поразмыслив, прихватил и кирочку — Хорошо себя показала, пригодится.

— Марго, — обратился я к девушке, стараясь говорить спокойно. — Этих двоих скоро хватятся. У тебя есть, где нам пересидеть?

— Нам? — она удивлённо подняла на меня свои прекрасные, но заплаканные глаза.

— Нам, — подтвердил я. — Или ты хочешь попытать счастья в одиночку? Те ребята, что грабят гастроном, скорее всего, скоро закончат. И не исключено, что решат пройтись по району, частой гребёнкой, так сказать. Найдут своих товарищей в разобранном виде…

В подтверждение своих слов кивнул на трупы и продолжил:

— Знаешь, чего они захотят после этого больше всего?

Глаза девушки расширились.

— Ты правильно подумала, отомстить они захотят. И им будет глубоко плевать, кто это сделал — я или ты. Просто убьют, кого найдут поблизости.

Девушка вздрогнула и посмотрела на меня с выражением животного ужаса, граничащего с паникой.

— Слушай… — она закусила губу. — Пойдём ко мне? У меня родители в отпуске на юге. Брат на соревнованиях по боксу… Я одна дома. Квартира большая, ты никого не стеснишь…

— Спасибо, — кивнул я. — Предложение заманчивое. Особенно если там есть, чем перекусить. А то со вчерашнего дня, почитай, маковой росинки во рту не было…

— Да, еда есть, — оживилась она. — Только холодильник разморозился… Надо что-то делать с продуктами срочно. Так что? Идём?

— Идём-идём, — согласился я. — Только быстро. Показывай дорогу, Марго.

Глава 12

Марго повела меня в сторону жилого дома. По пути к пятиэтажкам я машинально подхватил её под локоток — шла девушка неуверенно, словно во сне, механически переставляя ноги и часто спотыкаясь. Наверное, шок ещё не прошёл. А может, боялась, что нас будут преследовать, или что я передумаю и брошу её одну в этом безумном мире. Но я не собирался этого делать. По крайней мере, пока.

Миновав детскую площадку с заброшенной песочницей и скрипящими качелями, мы подошли к подъезду. Рита достала из сумочки ключи и дрожащими руками открыла дверь. Подъезд был тёмным и грязным, с обшарпанными, исписанными матерными словами и бессмысленными граффити стенами. Соответствующий запах ударил по органам осязания: смесь мочи, табачного дыма и застарелой плесени. Типичный подъезд хрущёвки.

Поднявшись на третий этаж, мы остановились перед обитой дерматином дверью с облупившимся номерком «32». Рита снова достала ключи и, повозившись некоторое время, всё-таки вставила дрожащими руками ключ в замочную скважину.

Квартира оказалась на удивление просторной и уютной. Светлые обои, мягкий ковёр на полу, добротная мебель. Видно было, что здесь живут обычные люди, а не какие-нибудь маргиналы. На стенах висели фотографии в рамках — родители, брат, какие-то родственники. Обычная семья,