Глава 3. Побег

Алексей сидел в операционной на стуле, его руки за спиной сковывали наручники. Вокруг суетились знакомые «академики». Тот, что выше и с залысиной, кажется, Анатолий, светил фонариком то в левый, то в правый глаз и что-то там высматривал. Очкарик, его имя Алексей не мог вспомнить, стоял у стены к ним спиной и звякал на медицинском столике. Потом он подкатил столик к Алексею, попросил конвоира освободить пленнику руки. Перепуганный Алексей запротестовал:

- Какого черта? Я вам не дамся…

- Все ты дашься, - прорычал скуластый охранник. - Только рыпнись, сучонок, харю сразу начищу. Поворачивайся давай.

С обреченным видом Алексей повернулся. Когда охранник снял наручники, он самостоятельно расстегнул пуговицу на куртке и закатал рукав. Со словами: «Мы только кровь возьмем на анализ», - академик, надо признать, умело проткнул вену и набрал три пятикубовых шприца, после чего залепил ранку пластырем.

От резкого скрипа металла о металл где-то в недрах базы Алексей вздрогнул и обернулся на дверь.

- Что там… Анатолий? - спросил он у исследователя. Тот повернулся, несколько секунд не сводил с парня глаз, потом пробурчал: - Надо же, помнит.

- Да, я вас помню, скажите, где Гриф, что с…

Он не договорил, послышался снова скрип, а затем грохот.

- Разговорчики, - подал голос конвоир.

Анатолий ничего не ответил Алексею, а охраннику сказал:

- Можете уводить.

- Куда? Куда меня уводить? - испугался Алексей. Анатолий поджал губы и поспешил отвернуться. Наступил на педаль, открыл крышку мусорного ведра и стал стягивать латексные перчатки.

- Не боись, - пробурчал скуластый, затягивая на тощих запястьях наручники. - Жить будешь.

- Постойте, что с нами будет? - заупрямился Алексей.

- Да пошли уже, - охранник схватил парня за предплечье и поволок к выходу. Алексей потерял равновесие, опрокинулся, сгреб со стола инструмент, медикаменты и под перезвон хирургической стали повалился на пол.

- Дерьма кусок, - скрежетал скуластый, поднимая Алексея за воротник.

- Вы же сами меня… - хрипел сталкер. Воротник больно сдавливал горло и душил. Алексей стал извиваться в попытке подтянуть под себя ноги и встать. Через минуту с пунцовым лицом, растрепанный, с вывалившимися язычками берц, он брел по железному коридору в сторону дежурки. Ему навстречу быстрым шагом двигался пожилой мужчина с редкими седыми волосами вокруг плешины на макушке, с высоким морщинистым лбом, узколицый, с глубоко посаженными глазами. Из-под расстегнутого белого халата виднелись зеленая военная рубаха времен СССР и брюки с лампасами.

Он говорил на ходу, не поворачивая головы. За ним поспевал сталкер в америкосовской армейке с СВДэшкой за плечом. Он развернул голову к седому и старался не упустить ни слова. Временами переходил на легкую трусцу, держал короткую дистанцию, их плечи едва не соприкасались.

Парочка свернула в коридор направо и скрылась за углом.

- Стоять, сопля, - послышалось сзади. Алексей остановился возле зеленой двери с засовом, судя по сварному шву и обожженной краске, приваренному недавно.

- Открывай, Малой, пускай этот здеся ждет.

- Чего ждет? - коротышка лязгнул засовом.

- Качака сказал, заберет его, че-то не пришел. Не в коридоре же с ним стоять. Запри пока.

- Качака ушел курить, - Малой открыл дверь. Скуластый снял наручники, толкнул Алексея в спину, - топай.

Алексей с опаской вошел в карцер. Сразу увидел Грифа, тот сидел на топчане и смотрел на них. Позади хлопнула дверь, лязгнул засов. Алексей улыбнулся, но тут же посерьезнел, подозревая, что любой оптимизм при нынешних обстоятельствах неуместен.

- За что они тебя? - он подошел к сталкеру, продолжая рассматривать лиловый синяк под глазом, вспухшую верхнюю губу, угрюмый лик в целом.

- Ни за что, - буркнул Гриф. В его произношении слышался присвист. - Тебя еще не допрашивали? - говорить с прореженным «частоколом» было непривычно. Язык цеплялся за острые края, к тому же припухшая губа потеряла в гибкости и саднила. В свою очередь, сталкер ощупывал взглядом лицо парня и отмечал лишь бледность и испуг.

- Нет. Я у медиков, ну… в операционной сидел, там, где это… щелкуна переделывали. Они кровь брали из вены. Я хотел у них разузнать…

- Тихо, - перебил его Гриф, - значит, скоро поведут. Говори, что шли за хабаром в «голодные земли». Зашли по пути к Карабасу. Скажи, что он наш кореш, еще скажи…

Заскрежетал засов.

- Спрячь, - порывисто выдохнул Алексей, быстро наклонился, вытащил что-то из-за голенища и сунул сталкеру в руки. Дверь распахнулась, в проеме возник верзила - Качака. Он костерил Малого:

- …идиоты. Где этот мудак? Табло ему раскрошу. Я же сказал, чтобы ждал, тупица, у костоправов. На выход, мясо, - Качака обращался уже к Алексею. Парень посмотрел на Грифа, тот едва кивнул и многозначительно моргнул целым глазом, мол, не дрейфь, все пучком. Он успел придавить бедром что-то прохладное и твердое, явно металлическое, и теперь ощущал, как это что-то острыми краями прокололо хэбэшку и больно впилось в кожу.

Дверь за Алексеем закрылась. Гриф подождал еще некоторое время, затем достал из-под ноги передачу. Это был пинцет с загнутыми острыми кончиками. Гриф быстро осмотрел комнату, выискивая, где бы его спрятать. При себе оставлять было нельзя. Он встал с топчана, приподнял его и в образовавшуюся щель между стеной и боковиной сунул хирургический инструмент, рассчитывая придавить его. Пинцет выскользнул из пальцев и упал в щель.

- Черт, - зло процедил Гриф. Быстро опустился на колени, при этом отметил, что не услышал лязга металла о металл. Заглянул под топчан. Здесь уже не пахло, а воняло тем неприятным запахом, который ассоциировался с болезнью и заразой. Его взгляд уперся в кучу тряпья. Она валялась у стены, поэтому он не увидел ее сразу. Пинцет поблескивал сверху вонючего вороха. Гриф потянулся за ним. Барахло зашевелилось. Сталкер схватил пинцет и отпрыгнул. От неожиданности и испуга глаза его лезли на лоб.

Куча постепенно развернулась, выпрямилась, перекатилась. Из полумрака и тряпок глянули блестящие влажные глаза.

- А-а, - выдохнул Гриф и