— Drop your weapon down! Now! And put your hands where I can see them!

Он тут же исполнил приказ: стащил с шеи ремень и аккуратно положил его на землю, а потом задрал руки. Причем, я заметил в кобуре у него на бедре пистолет. Ну, может быть он и фанат быстрого выхватывания, но пока попробует, я в него полный магазин всадить успею. Тут главное — не отвлекаться. А за окрестностями реально Овод следит, вылез в пулеметное гнездо и бдит.

— Ну и чего ты забыл на нашей земле, американец? — спросил я, продолжив говорить на английском.

Кстати, вспомнилось. Я ведь реально на нем говорю, еще со школы учил, да и потом практика была. А вот он, похоже, удивился, не ожидал такого от аборигена, да и еще и от солдафона обычного.

— Мы высадились тут с десантом, — ответил он. — Малой группой.

— Ну и где твоя группа?

— Их нет, — он покачал головой. — Больше нет, я один остался.

Я осмотрелся по сторонам. Действительно, никто не бежит, не спешит нас атаковать, чтобы захватить транспорт или еще что-то. Что ж, пока можно поговорить. Может он чего-нибудь интересного расскажет.

— Как твое имя?

— Роджер Соул, — и зачем-то добавил. — Рядовой. Корпус морской пехоты США.

— У тебя есть связь с командованием? — решил спросить я.

— Нет, — он покачал головой. — Русские глушат сигнал. Ни спутники, ни радио — ничего не работает.

Так и сказал, кстати, «russkies», а не «russians». Из каких краев он, интересно, прибыл? По говору я точно не пойму, я в америках не жил.

— Откуда хоть? — решил я изобразить дружелюбие.

— Уэлтон, штат Аризона.

Понятно. Значит реднек, потому что на индейца или на мексиканца не похож — слишком уж европейское лицо, это и так видно, несмотря на то, что оно все сажей перепачкано.

Среди американских ЧВКшников разных хватало. Но вот такие — это особый сорт. Если он из какого-то захолустья, значит, служба в армии для него стала единственным способом вырваться из нищеты, не осесть в каком-нибудь трейлерном парке в качестве сезонного рабочего, не стать белым мусором. Таких я в Африке видел — упрямые, вооружённые до зубов, религиозные, и не трусливые. Но пока поговорить можно.

— Ну так, и какого хрена вы забыли на нашей земле?

— Мы высадились десантом, должны были взять под контроль участок берега, чтобы потом двигаться к Феодосии. Но не успели. Потом начался шторм, и связь вырубилась, мы оказались отрезаны от своих. Потом в городе началась вспышка заражения, зомби. Мы такого никогда не видели.

— Не видели? — спросил я. — А вы в курсе, что это ваши же диверсанты вирус на свободу выпустили?

— No, — он покачал головой. — Я этого не знаю.

Врет наверное. Хотя, откуда обычному рядовому это знать. Наши вот этого не поняли, хотя судя по словам Сафина про вирус вполне себе в курсе должны быть. Вот и сожрали в итоге весь Крым.

Хотя, может быть, и поняли, но решили не распылять силы и пока что бросить тут все.

— А подружки твои где?

Он чуть дернулся — это было все-таки явное оскорбление. Но стерпел. Понимал, на чьей стороне сила.

— Мы потеряли троих в первую же ночь. Потом ещё пятерых. Осталась только пара человек, мы укрепились в школе. Мы пытались помочь местным.

Вот в это поверить сложно. Не в то, что они помочь пытались, а в том, что местные стали бы принимать такую помощь. Если учесть, как нас все эти годы накачивали на ненависть к американцам, то они скорее всего их на куски порвали бы голыми руками. Но ладно.

— Почему город выгорел, знаешь?

Он некоторое время молчал, после чего заговорил:

— Местные… Они решили, что лучше всё сжечь и уходить в горы. Весь город, дом за домом. И сожгли. Меня оставили, я был на разведке. Когда вернулся, всё уже горело.

— А что так? — не понял я. — Если вы были, то могли с зомби справиться, они ж первое время тупые совсем, медленные.

— No zombies, — он покачал головой. — Программа DARPA. Генетически-модифицированные монстры. Мутанты. Их сбрасывали с сюда с капсул, с орбиты. Они умеют только убивать и жрать, больше ничего.

— Типа, вам на головы что ли? — спросил я. Про монстров я уже в курсе, а вот послушать, что о них американец может сказать интересно. Это ведь их ученых рук дело.

— Значит, наступление провалилось, — сказал он. — И Крым решили просто уничтожить. Ты уверен, что вирус выпустили наши?

— Да, — кивнул я. — Я видел документы, переписку местных диверсантов с вашим штабом. Так что вот так.

— Мне очень жаль, — проговорил он. — Нечестная война.

— И что теперь? — спросил я.

— Я ищу своих. Или русских, которые не начнут стрелять, — он посмотрел на меня внимательно. — Таких, как ты.

— Ну, я ещё не решил, стрелять или нет, — честно сказал я.

— Не надо, — он покачал головой. — Я тебе ничего не сделал.

Я реально задумался. Может быть, кончить его все-таки? Это американец, это враг, и он наверняка до этого убивал русских. С другой стороны, лично мне он ничего плохого не сделал. Он один. И он вполне может убивать зомби, помогать другим — обученный вояка.

— Действительно местным помогали? — зачем-то уточнил я у него.

— Да, — кивнул он. — Но спросить не у кого. Они все ушли в сторону гор. Кто выжил. Человек сорок их было, может быть пятьдесят.

Я повернулся к «Тигру», подозвал Овода жестом. Тот, похоже, ничего не понял, английского не знал. Или не на том уровне, чтобы улавливать беглую устную речь, да еще и с южным акцентом.

— Он вроде не врет. Один. Говорит, что город выжгли местные, чтобы убить мутантов, — бросил я. — Мутантов, которые не боятся солнца и не дохнут от выстрела в голову.

— Пиздец, — выдохнул Овод. — Как будто у нас своих проблем мало.

— Вот именно, — кивнул я. — Вопрос теперь в другом: что с ним делать?

— Да кончай его и все дела, — сказал он. — Америкос все-таки. Ему все равно пизда, либо зомби сожрут, либо местные отыграются. Война уже третий год идет, чего ему еще ожидать.

Я подумал несколько секунд, и покачал головой. Отыгрываться на нем… Да за что? Если бы он первым стрелять начал бы, я бы убил его легко. А так. Он же такой