Семья Свима, ведущая родословную от некоего Евена или Евана Еменкова, считалась всего лишь стоимённой. Возможно, большая часть древних имён у неё была украдена или утеряна. Во всяком случае, прародитель жил, якобы, ещё в третьем или даже во втором тысячелетии. Прямо от него имелась стройная, но короткая цепочка последовательности имён. Потом следовала обширная лакуна – прошли немые тысячелетия, от которых не сохранилось ни одного имени. Род словно заново возродился за сто двадцать семь поколений до Свима.

Отец Свима, Естифа Естик Еменков, суровый нравом, обладал рядом качеств, не способствующих общению накоротке с кем-либо, даже с соседями по дувару – подземелью, то есть с другими семьями многоимённых. Его сугубо замкнутый образ жизни, согретый, быть может, одной безумной любовью к единственной женщине, матери Свима, сказался и на взаимоотношениях с раздробленной общиной многоимённых города и на его сыне – Ертоне.

Ертон Естифа Еменков, будущий Свим, мало кого знал и видел из разумных. В свою очередь, его тоже видели немногие, а что он из себя представляет, то, пожалуй, никто не знал вообще.

После добровольного ухода из жизни родителей Ертон, почувствовав себя свободным делать всё, что ему заблагорассудится, подался в агенты Фундаментальной Арены и сменил нэм, став для многоимённых вообще неизвестной единицей. Они, естественно, знали о кончине главы семьи Еменковых, но новый хозяин хабулина превратился для них в инкогнито.

Справедливости ради следует сказать, что среди них навряд ли нашёлся кто, взявший на себя труд заинтересоваться персоной хозяина хабулина, тем более, выяснить кто тот есть и где ныне пропадает.

Хабулин многоимённого, кроме его семьи, чаще всего малочисленной и определяемой наличием наследника – от трёх или чуть больше членов, был иногда довольно плотно населён другими людьми и выродками. Работы и забот в доме хватает на всех: производство вещей и пищи на оборудовании, имеющимся в распоряжении семьи, которая осталась со стародавних времён и порой в других хабулинах отсутствующее; уборка помещений и обширных дуваров; сохранение оставшихся в наследство предметов искусства, одежды, оружия, других, иногда непонятно для чего предназначенных раритетов; охрана семьи и хабулина – везде нужны глаза и руки, умение и сноровка.

В доме Свима на выполнение всех повседневных дел разумных хватало – не менее сотни одних только людей. С ними ему, хотел он того или нет, даже при ограничениях со стороны отца и матери, приходилось ежедневно общаться, а через них с такими же разумными других хабулинов, мелькавших в его родовом доме по необходимости, связанной с обменом продуктами и вещами собственного производства на другие вещи и продукты, изготовленные в дуварах иных хабулинах.

Кроме того, между обычными людьми и выродками, служащими разным семьям, существовали дружеские и родственные связи. Всё это сближало, если не сами семьи, то население хабулинов вполне…

Человек, над которым ахала и пыталась привести в чувство Клоуда, явно относился к кому-то из тех, с кем Свим когда-то, быть может, встречался.

Свим переглянулся с Ольдимом и кивнул ему, отзывая в сторону.

– Ты не знаешь этого человека?

– Впервые вижу. А что?

На страшном лице Ольдима мелькнула отвратительная гримаса. Она могла означать что угодно: от заинтересованности до настороженности.

Кто был Ольдим по-настоящему, Свим не знал. Он мог быть и ровней Свиму, но и обладателем одного чистого нэма – его собственного имени, имени отца и фамилии, возможно, даже придуманной. Во втором случае, откуда ему знать людей многоимённых? Поэтому вдаваться в подробности и что-либо объяснять Свим не собирался.

– А я его уже где-то видел, – сказал он и хотел на том закончить обсуждение этой темы.

– И что? – не оставил его Ольдим без вопроса.

– Если я знаю его, то он может знать меня.

– А-а. – Ольдим оглянулся на упавшего, вновь повернулся к Свиму. – Но почему тебя это смущает? Я знаком с десятком тескомовцев. И будь на месте этого счастливчика, избежавшего нелепой смерти в пасти монстра, кто-нибудь из моих знакомцев, мы многое бы узнали о себе и о тех, кто бросился за нами вдогонку, и, главное, зачем.

– Может быть, и так, – Свим почесал бороду, скривился, словно проглотил нечто кислое. – Я-то его видел не тескомовцем.

– Ну и что? Теском ищет бойцов и находит. Не был тескомовцем, стал теперь им. Тескомовцами не рождаются.

– Конечно, – задумчиво кивнул головой Свим. – Жаль, что он уцелел один. Посмотреть бы на других. Думаю, среди тех, – Свим кивнул на безлюдный уже разлив реки, – были и другие мне знакомые.

Ольдим опустил голову, подумал. Он не понимал Свима.

– Но зачем им это?

– Ну, это яснее ясного. Дабы бить наверняка, а не бросаться на всех подозреваемых, теряя при этом время и бойцов.

– Да-а… Вы их так уже достали? И они, презрев появление чудовищ, бросились за вами… – Ольдим произвёл языком цыкающие звуки. – Вот это да! И ты думаешь, они не оставят нас в покое даже после того, что здесь произошло?

– Именно, – односложно бросил Свим и, чтобы замять ненужный разговор с Ольдимом, шагнул в сторону приходящего в себя тескомовца.

Вид его внушал жалость. Худое, чуть заросшее лицо. Бегающий взгляд широко распахнутых карих глаз метался по водной глади, по группе людей с выродками. Впрочем, на подступивших к нему он глянул лишь однажды коротко, но цепко.

«Играет», – отметил для себя Свим.

Не так уж он был и напуган нападением монстров. Вернее всего, сейчас решает для себя, какую выбрать линию поведения с преследуемой группой. Приказ у него и у погибших, по-видимому, не имел иных пунктов, кроме как уничтожение всех ее членов, за исключением, естественно, малыша.

Свим недобро усмехнулся, представляя себе вытянутые лица тескомовцев, получающих строгое наставление: кого-то убить, а кого-то взять и так, чтобы взятый не пострадал. Им не часто приходиться выполнят подобные задания.

– Как он, Кло?

– Испуган, – отозвалась она и пожала плечами. – Не пострадал совершенно. И… Не ожидал, наверное, встретиться с нами.

Она встала и отошла к Свиму.

– Мы тоже не ожидали такой встречи, – мяукнул К”ньец.

Появление ещё одного человека не прибавляло ему воодушевления.

– Тогда начнём… Как тебя зовут? –