Дипломаты не врали, и японец действительно в течение десяти минут не мог пристреляться, выпустив за это время 80 снарядов главного, 8-дм калибра.

– Этак они весь свой боезапас на корм рыбам изведут,– сказал Козлов в обличии старшего артиллерийского офицера, обращаясь к Бурлакову в обличии Чухнина, чью личность он пока успешно контролировал, но она постоянно вела борьбу за свою идентичность, – по данным Jane’s65 у них всего их по восемь десятков на орудие!

– Этот справочник и соврать может, так как информация не отражает скорострельности орудий и может быть искажена в угоду политическим интересам.

– Об этом я не подумал, – сконфуженно ответил Василий Васильевич Селитренников, чью волю своей железной волей контролировал Козлов, и скомандовал, – огонь!

Дистанция была примерно сорок кабельтовых, и он решил стрелять не всем бортом, а два залпа, затем еще два и еще два, придуманный им метод и разученный комендорами, это было лично его изобретение. В дальнейшем получило название русского типа стрельбы. Если русский крейсер давал шесть выстрелов в две минуты, то японец шестнадцать 8-дюймовых и пятьдесят 6-дюймовых, что составляет примерно 4,6 тонны стали против 0,5 тонны чугуна, так как в целях экономии на русском императорском флоте применялись более дешевые снаряды, на стороне русских остается лишь меткость.

Море вокруг "Памяти Азова" закипело от столпов близких попаданий, но отметил Чухнин: «мы пристрелялись сразу, что ставит Василия Васильевича на две головы выше безымянного самурая, управляющим огнем орудий своего корабля».

Когда на часах показывало 10.42, то первый залп русского крейсера в направлении «Асамы» лег отлично, дальность составляла 25 кабельтова, и ее постоянно контролировал японский корабль, как более быстроходный.

Первый русский снаряд ударил супостата за кормовой башней в 88-мм бронепояс, пробил его и взорвался. Пять килограммов пироксилина так бабахнули, что прогнулась броневая палуба, а палуба выше вспучилась до потолка, начался пожар.

– Чарку командорам, – произнес довольный Чухнин, – заряжай еще.

Но тут удача улыбнулась японцам, вечно везти русским было не дано.

Чертёж башни главного калибра броненосца 3-го класса «Асама». (Вес ствола с затвором 18,45-19,1 тонна, вес снаряда 113,4кг*760м/с=32,74мДж, дальность до 80 кабельтовых, скорострельность до 2 выстрелов в минуту, пока не исчерпан запас снарядов в башне, затем один выстрел в две минуты).

Прошла минута, и сразу два японских снаряда попали в "Память Азова". 8-дюймовый ухнул на полубак, в район носового клюза якоря. Все согнул, исковеркал и рассыпался на миллион мелких, словно вулканический песок, осколков.

– Здорово приложило, – сказал находящийся рядом боцман Дудин, – но взорвался снаряд практически сразу на обшивке, знать япошка фугасами стреляет.

Второй 6-дюймовый ухнул в грот-мачту и силой взрыва снес ее, издали это выглядело эффектно, но боевая ценность «Памяти Азова» не пострадала.

– Избавляемся от всего лишнего, – сказал Чухнин первому помощнику, – я давно предлагал снять рангоут, и весу бы освободилось тонн пятьдесят и целей для фугасов противника было бы меньше.

Симадзаки Еситада в бинокль увидел, как рухнула грот мачта русского броненосного фрегата и на полубаке было зачинался пожар. Лицо его не выдавало ни чего, а в душе все ликовало, наконец то комендоры пристрелялись, наконец то сейчас последуют и другие попадания. Но второй помощник доложил о попадании русского снаряда, что он натворил бед, пробил бронепояс и вызвал пожар. Перед Еситада стоял выбор оставить корабль на прежнем курсе, или отойти подальше, а то возможны следующие пробития с более тяжелыми последствиями. Но дух самурая победил осторожность и Симадзаки решил остаться, он посчитал попадание случайностью, да еще эти гайдзины стреляют одновременно и 6-дюймовыми и 8-дюймовыми орудиями, так как планы перевооружения на единый калибр были ему не известны.

– Воистину если Господь хочет покарать кого либо, он лишает его разума, – вспомнил самурай поговорку произнесенную английским наблюдателем, а на японском флоте они были повсюду, словно это не японский флот, а филиал Royal Navy66, только военный советник с его корабля убыл с дизентерией, а нового прислать не успели и Еситада обрел самостоятельность, за которую сейчас как расплачивался, так и наслаждался.

– Но стоит признать пристрелялись они на отлично, пожалуй, даже британские морские волки, лучше бы не сделали, жаль, что столь отличный экипаж плывет на устаревшем корабле, или наоборот за счастье для нас, – прозвучали слова японского капитана, обращенные к своему флаг-офицеру, вытянувшемуся по стойке смирно рядом с капитаном.

Выбор был сделан, и следующий залп "Памяти Азова" вновь лег кучно вокруг японского броненосного крейсера, а один 8-дюймовый снаряд попал прямо в верхнее 6-дюймовое орудие, раскурочил его, и крупные осколки посекли прислугу, и пробили значительные бреши в первой дымовой трубе. На этот раз Симадзаки Еситада убедился в болезненности укусов русского белого лебедя, своими глазами. Куски окровавленного мяса долетели до боевой рубки, но Еситада был самураем, ему не привыкать.

В ответ опять прилетел один 8-дюймовый, разбивший кормовой ял в щепки, которые в свою очередь как брызги кометы прошили несколько человек, а два 6-дюймовых попали в бронепояс на уровне ватерлинии. Броня выдержала, а волны смыли следы попаданий.

Чухнин, с удовлетворением заметил: «А все-таки, одна из 6-дюймовок «Асамы» замолчала».

– Не всё решают цифры, – Бурлаков заставил Чухнина перейти в боевую рубку, зачем зря рисковать.

– Сейчас мы можем в этом убедиться, – подтвердил Козлов в обличии Селитренникова, – если верить сухим цифрам из английского справочника мы должны сейчас выкинуть белый флаг, так как шансов у нас нет, но мы же деремся, полны решимости не только дать отпор, но и победить.

Следующий залп "Памяти Азова", рассчитанный Василием Васильевичем упал почти весь по носу японца, так как из за повреждения дымовой трубы у японца тяга в носовой группе котлов понизилась и скорость на пару узлов упала, чего Козлов не рассчитал, и уничтожил прямым мощным попаданием 12-фунтовую скорострельную пушку, вместе с расчетом и боеприпасами. Над носом японского корабля потянулась струйка