— Что случилось? — спросил я, проходя за ним в его кабинет.

— Четверо слегли с непонятными симптомами, — он говорил чётко, по-военному лаконично. — Высокая температура, бред и постоянные жалобы на «голоса в голове». Сначала думали — сильная простуда и грипп, но потом… — он замолчал, подбирая слова, — потом под их кожей появились чёрные прожилки.

Это слишком походило на то, что начиналось у Кирилла. Совпадений не бывает.

— Когда началось?

— Позавчера вечером, — Олег сложил руки на груди. — Нина сбилась с ног, пытаясь разобраться с тем, что происходит, но пока безрезультатно.

Я направился в медблок, преодолевая странное сопротивление в ногах — словно что-то внутри предупреждало не идти туда. Коридоры казались бесконечными и пустыми, гулкими от шага ботинок по бетонному полу. Никого — ни дежурных, ни охраны, ни даже случайных прохожих. Все держались подальше от потенциального источника заражения. Только дождь барабанил по стёклам, превращая и без того гнетущую атмосферу в что-то похожее на кадры из фильмов ужасов — серые сумерки среди дня, размытые силуэты деревьев за окнами, извивающиеся под порывами ветра, как живые существа.

На повороте я едва не сбил с ног Нину. Она выглядела так, словно не спала несколько суток. Под глазами залегли тёмные круги, волосы небрежно собраны в растрёпанный хвост, из которого выбивались пряди. Белый когда-то халат был покрыт подсохшими пятнами — тёмно-бордовыми, почти чёрными.

— Слава богу, ты вернулся, — она обняла меня, на секунду прижавшись всем телом, и я почувствовал, как она дрожит от усталости и напряжения. — Я не знаю, что с ними происходит. Никогда такого не видела.

От нее пахло антисептиком, потом и чем-то цветочным — ее личным запахом, который я всегда мог отличить от тысячи других. Я крепко обнял ее в ответ, наслаждаясь секундным ощущением близости посреди всего этого хаоса.

Нина провела меня в палату, оборудованную в бывшем армейском складе. Четыре койки, четыре пациента — все в полубессознательном состоянии. Их кожа — бледная, с серым оттенком — покрылась чем-то, напоминающим вены, только черного цвета. Эта паутина извивались под кожей неестественным образом, будто что-то живое двигалось там, словно черви под тонким слоем грунта после дождя.

— Что ты пробовала? — спросил я, осматривая ближайшего больного — Петровича, нашего механика, мужика лет пятидесяти с руками, вечно перепачканными машинным маслом. Сейчас его заскорузлые пальцы беспокойно теребили простыню, а глаза под закрытыми веками двигались, как у человека в фазе быстрого сна.

— Все способы перепробовала, — выдохнула Нина, опускаясь на стул рядом с койкой. — Целительская энергия работает, но как только убираю руки — всё возвращается. Чёрные прожилки распространяются с каждым часом, теперь уже до шеи дошли. Что-то блокирует полное исцеление.

Положив ладонь на руку Петровича там, где чёрные линии проступали особенно отчётливо, я направил поток энергии в его тело. Эффект был мгновенным и поразительным. Его глаза широко распахнулись, затуманенный взгляд прояснился, а чёрная нить под кожей словно впитались глубже под кожу, почти исчезнув из виду.

— Макар? — он узнал меня, голос был хриплым, словно он долго кричал. — Что… что происходит? Где я?

— В санчасти, — ответил я, не разрывая контакта. — Как ты себя чувствуешь?

— Голова… гудит, — он поморщился, пытаясь сосредоточиться. — Как будто тысячи голосов. Они зовут… куда-то. Хотят, чтобы я присоединился. Показывают… — он запнулся, пытаясь подобрать слова. — Не могу объяснить.

— Кто они, Петрович? — я склонился ниже, вглядываясь в его глаза, которые становились все более осмысленными.

— Не знаю… — он нахмурился. — Не могу разглядеть. Но их много. Очень много. И они… они ждали этого. Давно.

Я отпустил его руку, и он сразу же снова впал в бессознательное состояние.

— И у тебя тот же эффект, — вздохнула Нина, глядя на Петровича. — Помогает, пока есть контакт, а потом всё возвращается.

— Но хоть что-то, — я посмотрел на остальных больных. — Нужно собрать совет. Немедленно. И позвать старика Каренина — если кто и может предложить хоть какое-то объяснение, так это он.

Я рассказал о случившемся экстренно собранному совету Красного Села. В душном бункере под административным зданием собрались все, кто принимал решения в поселении. Начальник безопасности Олег, профессор Каренин, Нина, представляющая медиков, Виктор и ещё с десяток других людей — руководители разных подразделений и уважаемые жители.

Большинство из них держались на расстоянии от меня — не демонстративно, но заметно. Я чувствовал их взгляды — настороженные, оценивающие. Для них я оставался Тёмным Лекарем, существом опасным и непредсказуемым. Ходячей угрозой, которую пока терпят из-за пользы, но всегда держат под подозрением. Только Нина и Олег сидели ближе, показывая своё доверие.

Я описал им всё: безумного старика на рынке, его странные предупреждения, жуткую находку в сожжённой деревне. С каждым словом их лица становились всё мрачнее, а в комнате нарастало напряжение.

— Вы думаете, я спятил, — закончил я, обводя взглядом застывшие лица. — Но у нас четверо больных с симптомами, которые я никогда раньше не видел. Что-то происходит, что-то, чего мы не понимаем.

Каренин медленно снял очки и начал протирать стекла потрепанным платком, как делал всегда, когда глубоко задумывался. В этом простом, привычном жесте было что-то успокаивающее, словно островок нормальности посреди хаоса.

— То, что вы описываете, может быть несколькими разными явлениями, — его голос звучал задумчиво, с хрипотцой долгого курильщика. — Странное поведение зомби, эта синяя жидкость… А теперь больные с голосами в голове. Возможно, это новый вид заражения. Или мутация существующего вируса.

Он надел очки обратно на крючковатый нос и окинул собравшихся внимательным взглядом.

— Мы видели, как эволюционируют зомби за эти месяцы, появляются псионики среди них. Возможно, сейчас мы наблюдаем следующий этап. Какую-то форму… улучшенной координации между ними.

— А как быть с больными? — спросил кто-то из дальнего угла. — Если это не просто психоз, а новая форма заражения?

Каренин нахмурился.

— Трудно сказать. Мы имеем дело с чем-то неизвестным. Возможно, это новый тип псионика, воздействующий на разум на расстоянии. Или какой-то… коллективный разум, пытающийся образоваться.

— Звучит как бред сумасшедшего, — буркнул Олег, но его единственный глаз выдавал беспокойство.

— В мире, где мертвецы ходят и люди двигают предметы силой мысли, — спокойно ответил Каренин,