— Значит, он ничего тебе не рассказывал и не передавал?

— Я всё ещё не понимаю, о чём вы.

— Ладно, — несколько отрешённо пробормотал священник. — Ещё раз извините за беспокойство. Служба завтра в восемь утра.

— Постойте. — Я придержал отца Владимира и почему-то разоткровенничался: — Буквально за пару дней до… В общем, он мне позвонил и попросил, чтобы я к нему заглянул, сказал, это очень важно. В тот вечер он вёл себя как-то странно: говорил намёками, постоянно озирался и переходил на шёпот. Нёс какую-то чушь про врагов человечества и то, что мне срочно нужно уезжать. А затем отдал вот это.

Я извлёк из кармана старинный ключ. Нет в нём не было ничего особенного, никаких замысловатых узоров, которыми так любили раньше украшать всё подряд, в том числе и подобные безделушки. Однако по нему сразу было видно, что он не принадлежит нашему времени.

Отец Владимир бросил на него короткий взгляд и попытался сделать вид, что ключ ему не интересен. Но от моего цепкого взгляда, привычного к экспресс-допросам в полевых условиях, когда необходимо за мгновение вычленить ложь допрашиваемого, не ускользнул этот момент.

— Можно? — Он протянул руку к ключу.

— Это вряд ли. — Я поспешил спрятать безделушку обратно в карман.

И в этот момент, ключ ударил меня током, да так, что в сознании мгновенно прояснилось. В мозг потоком хлынули воспоминания о бесах, конце света, изменениях, что произошли с миром, и о том, где я сейчас нахожусь на самом деле.

— Что-то не так?

— Всё не так, — ухмыльнулся я. — Вы не такой. Всё это, — я обвёл руками прощальную церемонию, — какой-то ёбаный цирк…

* * *

Затвор сыто лязгнул, посылая патрон в ствол. Остался последний магазин, а подкрепления как не было, так и нет. Шанс уже битый час пытался вызвать его, но нас словно не слышали. Не удивлюсь, если эти ублюдки нас глушат.

— Лем, обстановка? — спросил я.

— Хуёво. В атаку больше не лезут, но и отступать не собираются.

— Четвёртый базе — ответьте! — набившей оскомину фразой, протараторил в углу Шанс. — Четвёртый базе…

— Да сдали нас, гадом буду, — сквозь зубы процедил Фома.

— Да кто сдал-то? Про эту операцию знали единицы, — парировал Лем.

— Тебе подсказать или сам догадаешься? — с ухмылкой спросил Фома.

— Котельников, конечно, тот ещё гондон, но я не думаю, что он бы рискнул пойти на такое, — отложив рацию, поддержал беседу Шанс.

— Ага, точно, ха-ха-ха, — расхохотался Фома. — И это не его канал поставок мы только что накрыли. Пацаны, по-моему, всё очевидно: на бумагах стоит его подпись.

— Какая разница, — осадил бессмысленный спор я. — Он всё равно отмажется. Скажет, что террористы накрыли колонну, которая тянула снабжение нашим парням. Мы на войне — и здесь это дерьмо сплошь и рядом.

— Базара нет, — хмыкнул Фома. — Но я отвечаю, пацаны, что это он нас слил. И когда мы выберемся, я этому ублюдку глаз на жопу натяну, а затем трахну, чтоб он мог это видеть крупным планом.

— Какой же ты, сука, извращенец, — расхохотался Шанс. — Но я хочу на это посмотреть.

— Братишка, у тебя будут билеты в первый ряд, обещаю.

— Эй, Есаул, — внезапно прогремел голос снаружи. И вот что странно, у переговорщика совершенно отсутствовал акцент. — Мы знаем, что ты там. Отдай нам ключ, и вы сможете уйти.

— А ебальник не треснет? — выкрикнул Фома.

— Иначе вы умрёте.

— Вальхалла ждёт своих сыновей, — вернул ему наш отрядный весельчак.

— Командир, о каком ключе он там говорит? — с удивлением уставился на меня Лем.

— Он знает, — криво ухмыльнулся Шанс и вдруг направил на меня автомат.

— Эй, ты чего, братишка, совсем берега попутал? — встал на мою защиту Фома. — А ну опусти ствол.

— Я не хочу снова подыхать, — покачал головой тот. — Если вам это понравилось, то вперёд и с песней.

— Что? — теперь уже удивился я, если выражаться цензурно. — Ты чё несёшь⁈

— Яйца, — отпустил очередную колкость Фома. — И судя по роже — страусиные.

— Мне не до шуток, братишка, — тем не менее усмехнулся Шанс. — Вы же прекрасно помните, чем всё закончится: мы сдохнем, а он уйдёт без единой царапины. Как думаете, почему?

— Может, так распорядилась судьба? — заметил вечно флегматичный Лем.

— Пацаны, чё вообще происходит⁈ — Я поочередно всматривался в лица боевых товарищей.

— То, что ты всегда выбирался невредимым из самых безвыходных ситуаций, — ответил Шанс. — И мы сейчас были бы живы, если бы ты поделился с нами ключом.

— Да каким ещё, мать вашу, ключом⁈ — не выдержал и закричал я.

— Тем самым, командир, — вместо него ответил Лем. — Который достался тебе от отца и который ты едва не пропил, пока жил на кладбище.

— Он ведь не нужен тебе, Есаул, — поддержал приятелей Фома. — Ты же сам говорил, что просто хочешь покоя.

Они продолжали говорить, и вскоре к их голосам присоединились другие. Гул нарастал, превращаясь в сплошной поток шума, в котором уже невозможно было различить отдельные слова и даже буквы. Но этого и не требовалось, все они просили лишь одного: чтобы я отдал им ключ. Я даже не заметил, как растворились события прошлого. Сейчас меня окружала сплошная тьма, сквозь которую в мозг врывался го́мон.

Давление становилось сильнее, и ментальная защита уже начала трещать по швам, когда на моё плечо опустилась чья-то тяжёлая ладонь. Я обернулся и увидел отца. Он смотрел на меня с улыбкой и одобрением. А ведь сколько себя помню, он всегда осуждал любое мое решение, начиная от секции бокса и заканчивая службой в армии. Тогда я не понимал, почему. Но сейчас у меня где-то там тоже растёт сын, и я готов приложить все усилия, чтобы защитить его от всего этого дерьма.

Позади отца выросла тень, в которой я без удивления узнал деда. Он точно так же положил руку мне на плечо и с добродушной улыбкой заглянул