— Солдатики! Родные! — прошептала она.

Глава 14

Мне как-то даже неловко стало, но люди вокруг действительно смотрели на нас, как на последнюю надежду. Запах медицинского учреждения: лекарств, дезинфицирующего раствора, перебил вонь уксуса от мертвечины.

Я огляделся и увидел, что собралось десятка полтора народа. Уже немало. Но они измотанные, исхудавшие, мужчины в большинстве своем заросли жесткой щетиной. У кого она росла, естественно.

Девушка, что поцеловала меня, вдруг отстранилась и смущенно посмотрела в сторону. Похоже, что она застеснялась проявления эмоций. Ну хотя чему тут удивляться — они ведь сидели целый месяц взаперти в центре мертвого города. И тут откуда не возьмись спасение. Да еще и в образе двух героических мужчин.

— Вас всего двое? — спросил тот из врачей, что открыл нам дверь.

В его голосе послышалось разочарование и недоверие. Чего это он? Радоваться ведь нужно.

— Да, — кивнул я.

— И вы вдвоем через всю больницу прошли? — спросил кто-то другой.

— Да, — ответил Овод. — Вы нас пропустите или нет? Нам магазины дозарядить нужно. А потом думать, что дальше делать.

Они посторонились и впустили нас на отделение. И мужики тут же принялись баррикадировать двери каким-то хламом, валяющимся тут же. Ага, ясно, они разобрали завал, чтобы нас внутрь пустить. Хотя с моей точки зрения смысла в нем все равно не было, дверь же открывалась наружу. А она хоть и мертвецов задержала бы, но все равно в итоге прорвались б. Просто потому что в них нечем стрелять. А в рукопашную такую толпу не упокоить.

Я прошел внутрь и внезапно почувствовал, как устал. Но мы сделали это, мы прорвались. Зачистили первый этаж и четвертый. И теперь вывезти людей будет не так уж сложно, достаточно подогнать машины.

Сам не зная зачем, я пошел вглубь отделения, а люди пошли за мной. Они наперебой что-то спрашивали, но я не слышал, что именно. Во-первых, звон после выстрелов все еще стоял в ушах, а во-вторых, голоса их сливались воедино, в какофонию.

— Хватит! — чуть прикрикнул я. — Дайте присесть сперва, а потом поговорим.

Скамеек на отделении не было, их все перетаскали к баррикаде, потому отойдя чуть подальше, я стащил со спины рюкзак и уселся прямо на пол, прислонившись к стене. Рукавом стер со лба пот, выдохнул. Все. Пока все. По крайней мере, до утра. Если электричества хватит.

Я только устроился поудобнее, вытянул ноги, как ко мне подошёл тот самый врач, что открывал нам дверь. Встал напротив, оперся спиной о стену. На его лице застыл усталое выражение. Радости по поводу неожиданного спасения практически не было.

— У вас есть ещё кто-то? — спросил он негромко. — За территорией больницы, я имею в виду.

Я кивнул:

— Есть. Дачное выжило, там почти полсотни народа. Туда-то мы вас и вывезем, и разместим. Но не сейчас. Надо будет ждать утра, ночью идти опасно.

— Значит, мы не единственные, кто выжил, — он даже слегка усмехнулся. — А электричество вдруг включилось тут? Аварийный генератор?

— Да, — кивнул я. — Запустили ваш больничный аварийный. Но не знаю, сколько он проработает, там чуть больше половины бака было. Надеемся, до утра дотянет.

— А радио у вас есть? Или спутниковая связь? — это уже вмешался пожилой мужчина с густой бородой и в очках. — У нас вся связь вырубилась на хрен, вообще ничего не работало.

— Есть информация, что снаружи? В других городах? На большой земле?

— Никакой информации, — я покачал головой. — Вообще. Спутниковой связи нет, дальнее радио не работает.

Один из парней с не обремененным интеллектом лицом, по-видимому, из младшего персонала, спросил:

— А вирус… Вы знаете, откуда он?

— Да, — кивнул я. — Американцы выпустили. У них диверсионные группы были в Крыму, много. Севастополь, Симферополь… Все сожрали. Мы проехали от самого Севастополя, и живых в больших городах практически нет. Эти твари только.

— А как заразиться можно? — спросила медсестра, пожилая уже, седая совсем с редкой копной седых кудрявых волос.

— При укусе, как в фильмах, — я усмехнулся. — Наверное еще если их кровь в кровь попадет, там у них такая желтая жижа. Трупы не разлагаются, меняются. Если обожрутся мертвечины, то становятся опаснее. Потом превращаются в тварей таких, типа обезьян.

— Да, мы видели их через окна, — кивнул еще кто-то из толпы.

— Скажите… А Туристское шоссе, там дом, напротив гостиницы. Белая девятиэтажка… — начал кто-то из толпы.

— Родственники? — спросил я.

— Там моя мать осталась. А я на работе был, — голос у него дрогнул.

Я только покачал головой.

— Мы не проверяли тот район. Слишком далеко. Но если она не выбралась — скорее всего, уже нет. Прости.

— Вы за нами специально шли? — спросил ещё кто-то. — Или случайно?

Я несколько секунд промолчал. Меня уже начали утомлять эти вопросы. Подзаебало, честно говоря. Хотя чего еще от них ждать, они впервые увидели посторонних людей, тех, кто может хоть что-то знать.

— Случайно, — вступил в разговор Овод. — Но как увидели баннер — уже не могли пройти мимо. Если есть живые — мы их вытаскиваем. Такие у нас теперь правила.

Я хмыкнул. Уж не знаю, какие у него правила. Я тут, если честно, только потому что люди могут быть полезными. Врачи все-таки. А у нас больные там, причем одна из них мне очень дорога.

Повисла тишина. И только тогда я заметил, как некоторые из них начали плакать. Тихо, по-настоящему. От того, что всё закончилось. Или началось.

— Отдохните, — сказал я, вынимая из рюкзака пачку патронов и принимаясь набивать магазины. Кстати, автоматный набить тоже вредным не будет. — Мы с утра свяжемся с нашими, они подгонят транспорт. А пока соберите все полезное: лекарства, еда, если хоть какая-то осталась.

— А есть что-нибудь покушать? — вдруг спросил тот самый, который спрашивал про вирус.

Я посмотрел на Овода, и тот кивнул. Мы взяли с собой немного еды на случай, если они тут совсем оголодали. На всех, конечно, не хватит, но если поделиться… Да это в все равно лучше, чем вот так вот без еды.

— Есть, но поделиться придется между собой, — я залез в рюкзак и вытащил из него три картонные упаковки военных индивидуальных рационов питания.

Ну а что, весят они всего по два кило, а там на три приема