— На свой страх и риск.

— Нет-нет, я пойду. Мне кажется, все вернулось к норме.

— Ну, раз кажется. Удачи.

— Ага. Да-да, спасибо, — покивал бухгалтер и быстро выйдя из дома, побежал через лужайку перед домом.

— Я тоже пойду, — развел руками пожилой садовник.

— Идите, — благосклонно отпустил я его.

Дарья, переодевшаяся в джинсы и рубашку — в этот раз клетчатую, вышла из спальной комнаты как раз к тому моменту, как над поселком повисли полицейские дроны, расцвечивая темноту неба красно-синими бликами и призывая из громкоговорителей всем оставаться на своих местах. Чуть погодя появилось четыре аэромобильных кареты скорой помощи, озаряя окрестности еще более ярким светом мигалок. А еще через десяток секунд, распахав газон, к крыльцу коттеджа приземлился уже знакомый белоснежный Аурус в сопровождении полицейской машины, которая садиться не стала.

Мы с Дашей к этому моменту вышли на улицу, а Петр выбежал нам навстречу, не скрывая радости обнимая младшую сестру. Я заметил, что она сначала с искренней радостью встретила брата, но почти сразу волевым усилием разомкнула объятия и отстранилась, вновь включив режим неприятия и застарелой обиды.

Петр тоже заметно смутился своему искреннему порыву радости, похоже сам от себя не ожидал. Я вздохнул, думая, как бы все это прокомментировать, но ничего не успел — несколько беспилотников опустилось с неба, высвечивая меня лучами прожекторов, одновременно у дома остановились обычная, нелетающая полицейская машина.

— Так, это за мной, — вздохнул я.

— Почему? — спросила Дарья.

— Мы мотоцикл угнали, — сказал Петр.

— Я там еще пересекся с бандитами, возможно убил кое-кого, — сообщил я буднично. — Когда освобождал людей, двое из которых к нам в дом прибежали, — пояснил для беззвучно ахнувшей Дарьи.

Полицейские уже были рядом — оружие не доставали, но выглядели напряженно и взглядами целились определенно в меня. Последовала быстрая скороговорка механическим голосом полицейского фамильяра-помощника. Мне вменяли неправомерное завладение транспортным средством без цели угона и неповиновение законным требованиям сотрудников полиции, после чего мне было предложено проследовать в отделение полиции.

— Я сейчас отцу позвоню, мы тебя вытащим! — крикнул вслед Петр.

На меня надели наручники, погрузили на заднее сиденье полицейского фургона-микроавтобуса и за двадцать три минуты доставили в отдел МВД на Речном вокзале, который я покинул меньше двух часов назад. Встретил меня здесь уже знакомый следователь по особо важным делам господин Басманов — привели сразу к нему в обход всех процедур оформления, сняв наручники у самой двери.

— Аксель Александрович, вот это неожиданная встреча. Здравствуйте-здравствуйте, какими судьбами? — дежурным голосом встретил меня следователь.

— Ведать не ведаю, — пожал я плечами.

— Да? А мне вот рассказывают удивительные вещи про вас, — все тем же ровным голосом сообщил следователь.

— Надеюсь не ту грязную историю с пиццей?

— Что, простите?

— Слава богу, — вздохнул я. — Нет-нет, ничего, это просто мысли вслух были.

— Аксель Александрович, как видите, мы вас даже оформлять не стали. Вы наверняка понимаете — если мы сейчас начнем действовать по букве закона, это привнесет в вашу жизнь значительные неудобства. Так что я надеюсь, что ответной любезностью вы мне просто расскажете не под запись о произошедшем с того момента, как в автомобиле с Петром Воропаевым за рулем вы приземлились на дороге М-11 после объявленного карантина.

— Товарищ гражданин важный следователь, я хотел бы дождаться своего адвоката.

— Уверены, Аксель Александрович?

— Более чем.

— Как скажете, — вкрадчиво отреагировал Басманов, ничуть не расстроившись. — Я вас сейчас определю в камеру, не запуская процедуру оформления и дам время подумать до утра…

Говоря все это, Басманов параллельно активировал планшет и развернув ко мне, показал картинку с логотипом «RMP-Group». Российская машиностроительная производственная группа, с которой я контракт подписывал, после чего шесть лет жизни отдал работе в принадлежавшей ей корпоративной военной компании «Фурия».

Басманов два раза стукнул пальцем по планшету, акцентируя внимание на логотипе. Я с удивлением посмотрел на следователя, а он спокойно и степенно кивнул.

— В камеру вы идете сейчас больше для того, чтобы у вас было время спокойно подумать о жизни и перспективах…

— Снова на работу зовут? — кивнул я на логотип корпорации.

— Условия в два раза лучше тех, что предложит вам любая другая сторона.

— Почему на меня через вас вышли?

— Вы сами как думаете?

Подумав немного, я кивнул. Родной посконный неофеодализм: через Басманова предложение передали, чтобы не выходить официально и не портить отношения с Кириллом Воропаевым, который уже сделал мне первое предложение.

— До какого времени нужно думать?

— Это вы уж как сами решите, — пожал плечами следователь. — Номер отдела кадров помните?

— Помню.

— Ну вот и позвоните, если решение примете, телефон у вас забирать не будут. Фамилию свою назовете, сразу на компетентного сотрудника вас переведут.

Из кабинета Басманова меня отвели в камеру. Довольно комфортабельную — с телевизором и игровой приставкой, душевой и чистым постельным бельем на вполне удобной кровати. На ужин принесли пакет с двумя большими гамбургерами и колой. Знал бы что так будет, Нестерова бы в блинную за быстрым перекусом попросил залететь, все же два подряд приема джанк-фуда перебор.

Заснуть естественно не получилось — весь остаток ночи смотрел в потолок, размышляя что делать дальше. В РМПГ конечно все свои, но скорее всего уровень контакта с руководством повыше будет, там я никого не знаю; а в семье Воропаевых лучистые желто-зеленые глаза, которые никак не выкинуть из памяти. Вот если правильно все делать — надо в Рампагу к своим возвращаться.

Забрали меня из камеры в половину восьмого утра, вновь приведя в занятый Басмановым кабинет. Важный следователь ночь похоже тоже не спал — глаза красные и вид усталый, хотя рубашка свежая. Но поговорить мы с ним даже не успели — уже в середине приветственной фразы следователя из коридора громко и четко раздался приближающийся стук каблуков, а чуть погодя дверь распахнулась и на пороге возникла юрист Екатерина Дмитриевна.

Выглядела она сегодня словно богиня правосудия, настолько вокруг нее витала аура холодной и отстраненной уверенности