Клоуда, хотя Ф”ент и К”ньец старались для неё, разглагольствований выродков не слушала. Она была довольна близостью со Свимом, который смог охватить её плечи рукой и так идти, грея девушку и, греясь сам.

Вполне естественно получилось, что Камрат был предоставлен самому себе. Взаимоотношения между взрослыми людьми его не занимали и потому в случившейся встрече и взаимоотношений Свима с Клоудой он не находил источника ни для размышлений, ни для обсуждения, тем более с кем-то ещё. Темы общения выродков его также интересовали постольку поскольку.

Обрывки разговоров людей и путров, доходящие до его слуха, причудливым образом сплетались с его мыслями, позволяя им течь урывками, отчего они перескакивали с одного предмета размышлений на другой, и по кругу возвращались к началу, но уже с новой подоплёкой.

Камрату всё больше нравилось ощущать себя членом команды Свима, в которой он на равных со всеми несёт все тяготы их пути. Они не мешали ему воспринимать мир таким, каким он ему открылся сразу после выхода из Керпоса: удивительным и прекрасным.

А мир был по истине прекрасен! Поистине удивительным!

В городе, навсегда втиснутого в вечные стены, диктующему горожанину не только строгие, опять же навсегда установленные, нормы поведения, но и последовательность событий и действий в нём, всё было не так и теперь представлялось Камрату каким-то мелким и лживым.

Прокричал одур, и все обращали на это внимание и смотрели с опаской в ту сторону, откуда донёсся крик. Одур – это вне города, в упранах, за стеной, а за нею творятся такие страсти-мордасти, что о них лучше не только говорить, но и не думать, а лучше всего вовсе позабыть.

Или пришёл человек из леса – он лесовик, так что смотри за ним в оба и держи ухо востро, ибо человек, побывавший в лесу и вернувшийся из него – носитель нечто такого, что может повредить тебе и другим.

Показался выродок, a ещё хуже хопперсукс, с той или иной стороны – жди таких-то и таких-то неприятностей: поверье! Если неприятности не от выродков, то от кого-то другого, и жди таких, кои прийти вообще-то не должны, но могут случиться.

А уж разговоры о неведомых вупертоках или кокшиках – страшных созданиях неизвестно от кого – велись лишь для того, чтобы острастить не в меру расшалившихся детей. Ещё хуже, кличку такую человеку дадут – Вуперток или Кокшик, потому как никто и никогда из обывателей города ни вупертоков, ни, тем более, кокшиков, прожив всю жизнь под защитой койны стен, не видел. Вот почему человек с каким-либо отклонением от нормы, пропущенный или упущенный Кругом Человечности, – глаза ли разные, ухо ли не на том месте, нос ли большой или кривой – по разумению горожан обязательно похож на этих самых… на кокшиков, не к ночи будь они помянуты!

А мир оказался наполненный ими, страшилищами как будто, а на самом деле обычными выродками с присущими только для них чертами вида происхождения.

Да и вообще, что есть выродки? Они же, как люди, только конфигурация тела у них, посадка головы, устройство конечностей иные. С ними можно говорить о чём угодно, обсудить любую тему, услышать от них новое, выслушать совет и вызвать у них к себе признательность. Конечно, можно говорить, что у них в отличие от человека не лицо, а личина, у них могут быть хвосты – рудиментальные или функциональные, и щелевидные зрачки, а вместо ногтей у них когти. Но не это же определяет их существо, а то, как они ведут себя, придерживаясь общепризнанных среди разумных правил поведения.

Вот К”ньюша, как его называет Свим, и вот Ф”ент. В темноте, не видя их, а, только прислушиваясь к их разговору, можно подумать о дружеской беседе двух людей. Правда, можно отметить странности: один собеседник говорит так, словно лишён всех передних зубов, а у другого простужено горло. Но такое случается и с людьми. Впрочем, возгласы человека и выродка различаются хорошо. Особенно в мгновения опасности или нервозности: К”ньец чаще всего мяукает, a Ф”ент – взлаивает…

Или торн! Разве это не чудо – встреча и знакомство с настоящим регламентированным торном!?

Воспоминание о торне дали мальчику повод обратиться к Свиму. Он повернул голову в направлении, где, по его расчётам, должен был находиться дурб.

– Свим, а когда придёт Сестерций?

– Малыш, это ты? Ты где?

– Здесь я, – Камрат подошёл к Свиму и Клоуде почти вплотную.

– Когда мы с ним встретимся, я точно не знаю. Он-то обещал нас догнать дней через пять. Вот и считай… Да, прошло уже три дня. Будем надеяться, что он объявится послезавтра.

– Хорошо бы пораньше, – с надеждой проговорил мальчик. – Всё веселее было бы.

– Неплохо бы, – согласился Свим. – И ожидание наше его закончилось бы. Как он там? До сих пор водит за собой тескомовцев или… Мало ли что может произойти.

– А ты маяк его включил? – напомнил К”ньец.

– Включил еще днём. Там, на том берегу, как только переправились. Подумал, что другого времени с ним заниматься не будет. И был прав.

– Если он сейчас уже идёт по пеленгу маяка, то, наверное, удивляется, чего это мы туда-сюда бегаем?

– Я бы на его месте не удивлялся, а обеспокоился, – включился в разговор о торне Ф”ент. – Ведь если бегаем, значит, есть причина.

– Думаю, он слишком далеко, чтобы отмечать наши передвижения, – заметил Свим.

Тем временем начался пологий спуск. Шум реки стал тише, прошлогодняя трава длиннее, пошли кочки и рытвины, так что идти стало труднее, и разговор о Сестерции угас сам собой.

Они спускалась всё ниже.

– Мы входим в лесистое место, – предупредил К”ньец. – Густое. Осторожнее! Ступайте за мной, лучше друг за другом, по одному.

– Как ты можешь видеть в такой темноте? – восхищенно поинтересовался мальчик у хопса его способностью.

– Так… – просто отозвался К”ньец.

– Как все кошки, – тут же разъяснил за хопса Ф”ент. – У них ведь глаза ненормальные.

– А у вас, у собак, носы такие, – пробормотал невнятно хопс, углубляясь в заросли.

Через несколько десятков берметов команде пришлось остановиться – вперёд было не пройти. Сплошной бурелом делал дорогу непроходимой.

– Ну, что ж, – выслушав К”ньеца и несколько раз наткнувшись на колкие ветки, философски заметил Свим. – Всё говорит об одном – здесь остановимся на ночлег, а завтра утром посмотрим, надежно ли мы прикрыты сверху. – Добавил, притаптывая старую траву: – Догоняющие нас по земле пусть рыскают по округе.

Пламя разведённого небольшого костра высветило густое переплетение веток упавших деревьев и длинных побегов кустов, плотно обступивших путешественников со всех сторон.