Филипп пожал плечами и Северин повторил за ним.

— Признайтесь, кто сколько раз осилил? – расспрашивал Савка.

- Мне троих хватило, - сказал Яровой и грустно вздохнул. — Теперь должен исповедоваться.

– Четыре, – отчитывался Игнат.

– Слабо, братья, слабо, – Савка покачал головой. — Вас никогда бы не приняли в Орден, если бы узнала, что вы такие сопляки. Я вот осилил семь раз!

— Лжет, — гмыкнул Игнат и вытер масные руки прямо о скатерть, чем шокировал официанта поблизости.

— Не обижай меня недоверием, брат! Чистую правду говорю. Бедная моя любовница, лицо сначала было такое испуганное, удовольствия никакого, спрашиваю – ты чего? А она мне говорит, мол, заходил к ним однажды сероманец, так он на девке прямо на волка опрокинулся. Она думала, что такое у каждого. Я рассмеялся, объяснил, что это бред и предрассудки, после чего, братия, стало все прекрасно! — рассказывал Савка, прихлебывая чай. — А потом и в третий, и в четвертый раз...

— Да-да, конечно, знаем твои враки, — отмахнулся Игнат. — Я когда отдал своей красавице дукача, она была готова бежать за мной хоть на край света. Но зачем? Теперь в институте ждет моя смуглавка-конфетка Орыся.

– Она тебя видела десять минут, – презрительно сказал Савка. — Уже забыла о твоем существовании.

— Твоя бестолковая болтовня она подзабыла, — огрызнулся Игнат. — А я ей письма буду писать.

Пока троица разговаривала, Филипп молчал, уставившись в свежую газету, а мысли Северина порхали вокруг письма Лине. Не совершил ли он ошибки, когда прислал его?

— Судя по чумазым чернилами пальцев господина Чернововка, он написал кому-то послание, — Савка хитро взглянул на Северина. — Расскажи нам, брат?

– Нет.

Деригора насмешливо напел строчки из известного запорожского напева:

— Северин, Северин, твои флаги желто-синие! Северин, Северин, твое сердце у девушки!

Ярема рассмеялся и отправил в рот очередное пирожное.

— Предлагаю сделать дагеротип, — ни с того ни с сего из-за газеты.

Все удивленно переглянулись: впервые Филипп что-нибудь предложил.

– Ты говоришь о мгновенных портретах на камеру?

– Да, – сказал Филипп. – В газете увидел объявление. Салон неподалеку.

- Правильное мнение! – Савка загорелся энтузиазмом. — Будет нам упоминание о первых днях после посвящения! А ты молодец, брат Цицероне.

– Варган.

– Однажды ты привыкнешь, обещаю.

— Не забудьте сабли, какие вы рыцари без оружия, — сказал Игнат и повел плечами, за которыми покоились близнецы. Он с ними не расставался даже на завтраке, чем сильно фрустрировал других гостей «Бриллиантового дворца».

При полном параде ватага отправилась по заказу дагеротипов.

В салоне господина Гофмана (Гнат посопел, но зашел молча) характерники выбрали самые дорогие рамки и заплатили за работу заранее, чему круглый господин Гофман очень обрадовался.

Он выстроил ватник на светлом фоне, попросил стать в мужественные позы и замереть так, глядя в глазок камеры. После этого господин Гофман исчез под черной простыней, повозился и поднял вверх небольшой предмет, похожий на лопатку. Северин принял как можно более суровый вид. Из лопатки запахло серой, ослепило и бахнуло, как из пистолета.

После этого стало известно, что дагеротипы они получат всего через несколько дней.

- Качественная работа требует времени, - заявил господин Гофман. — Нет-нет, господа, вы меня неправильно поняли. Не в деньгах дело, я золотом химические процессы не ускорю. Однако не беспокойтесь! Все пятеро дагеротипов будут надежно спрятаны у меня и дождутся вашего возвращения. Все оплачено!

Еще десять минут ватага ждала, пока Филипп перестанет расспрашивать господина Гофмана о принципах съемки дагеротипных портретов.

— Вот для чего он нас сюда повел, — пробормотал Савка. - Хитрый лис.

Игнат сплюнул.

Характерники спустились в Днепр. На зеленом берегу сидели рыбаки, задумчиво созерцая поплавки из перышек. По речному порту проплывали лодки и небольшие корабли.

– Братья! Уже третий день мы в Киеве, – провозгласил Деригора. — Завтра веселое время здесь кончится, а в наших кисетах до сих пор неприлично много монет! Я предлагаю хороший и истинно христианский способ от них избавиться — то есть устроить крестовый поход.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Ярема.

— Все просто: идем в кабак, выпиваем пива, идем в следующее, заказываем пива... Пока не закончатся кабаки, что сомнительно, или наши деньги.

- Или наше сознание, - добавил Северин.

— Ты низкого мнения о нас, брат Щезник. Мы здесь все крепкие ребята.

Игнату и Яреме план понравился.

– Я не буду пить, – напомнил Филипп.

Слобожанин поморщился, словно свежий козяк раздавил.

— Если ты пытался кого-то поразить, брат Цицерон, то должен напомнить, что нам твои выходки уже хорошо известны, — не смутился Савка. — Тебе поручается самая ответственная задача, достойная настоящего будущего есаулы шалаша казначейских: следить, чтобы никто из нас, славных крестоносцев, себе вязы не скрутил. Также ты будешь платить за все имущество, которое мы сломаем, и вообще за все остальное, кроме выпивки.

Филипп пожал плечами.

Крестовый поход начался со штурма корчмы «Khrnil'nyi kaban». Характерники быстро победили медовый тормоз, двинулись к новой крепости, там покорили кружки пшеничной, через двери сцепились с красным элем и «виктория» ознаменовала их славные деяния.

Ярема распахал и спросил с загадочным видом:

— А знаете, братья, почему раньше после посвящения втроем ездили, а сейчас только кружками по пять шлют?

— Чтобы напиваться было веселее? — сказал Игнат.

– Нет. Только это большой секрет! — поднял Яровой указательный палец. — Я вам как родным братьям расскажу... А вы некому. Чтоб могила!

Все клятвенно пообещали молчать.

— Это закрытые сведения, о которых знает небольшой круг, так что не болтайте, — шляхтич громко зашептал. — За последние три года исчезали молодые характерники. Сразу, как начинали службу часовыми. В сорок втором без вести погибли двое, но потому не придали значения, потому что, как известно, преимущественно наши так и гибнут. Но в сорок третьем исчезли четверо молодых людей! Такое совпадение настораживало. Усиленно искали тела или новые дубы и не нашли ни одного. И вот в этом году исчезли еще четверо, причем двое через несколько дней после посвящения. Словно в Потусторонний мир провалились! Стало ясно, что дело нечисто. Рада Симох решила, что с этого года молодые часовые идут гулять в ватаге пятерых, а после будут служить только в