Чудовище оттолкнулось лапами от земли, всем весом обрушилось на Дана. Такого он не ожидал и не успел отбежать. Упал, придавленный тяжелой тушей. Паук торжествующе завыл. Клыкастая пасть тянулась к горлу, из нее вылезли острые жвала, защелкали в опасной близости.

– Ощути меч, Акира! – раздался хриплый голос Карасу. – Позови его, и он ответит!

Дан изо всех сил старался. Сначала ничего не выходило, он лишь отталкивал левой рукой паучью харю. Но прислушался к себе, крепче сжал рукоять меча. Сила клинка потекла в пальцы, потом дальше, наполняя тело мощью. Дан сумел выпростать правую руку, вонзил клинок в жирное брюхо твари. От визга заложило уши. На лицо полился поток вонючей жижи. Паук задергался в агонии. Дан поднатужился, спихнул с себя подыхающее чудище.

– С первой победой, Акира, – поздравил Карасу. – Ступай в реку, смой ядовитую кровь, а то покроешься коростой.

Приведя себя в порядок, Дан выбрался из воды, прилег на берегу. Он чувствовал себя великолепно. Хотелось петь и плясать. Теперь он понимал Миямото Мусаси, который, отлупив противника веслом, исполнил боевой танец.

– Ты справился с Уси-оно, человек, – сообщил, подлетев, Коноха. – Заодно уничтожил и его жену, Нуре-онну. Зловредные существа. Подстерегают путников в лесу. Женщина-змея просит подержать младенца. Тем, кто соглашается, – конец. Ребенок прилипает к плоти, оторвать его невозможно. Тогда на растерянных людей нападает Уси-оно. Пронзает когтем, опутывает паутиной, а потом вдвоем с женой не спеша высасывает из жертвы кровь.

– Кстати, где ребенок? – лениво поинтересовался Дан. Он не испытывал к младенцу никакой жалости, справедливо полагая, что отпрыск таких уродов ничего хорошего собой не представляет.

– За него не волнуйся, – подтвердил Коноха. – Это всего лишь кусок плоти Нуре-онны, существо без души. Он уйдет на дно реки и наверняка станет каппой.

– Итак, меч из звездной пыли получил боевую закалку, – подытожил Карасу. – Теперь ты должен научиться с ним обращаться, Акира.

Дан удивился: он думал, что все умеет. К тому же единение с клинком ощущалось явственно и остро. Чего еще нужно?

– Тебе предстоит долгий путь, – подхватил Коноха.

– Пока еще ты недостоин своего оружия, – перебил Карасу.

– Ты неуклюж, человек, как… человек! – вторил вожак.

Оба ворона в унисон закивали головами. «Ну и влип», – подумал Дан. Теперь у него было целых два придирчивых и саркастичных наставника.

Настя

– Ты готова, Кумико-сан? – в хижину заглянула Аки.

Настя сладко потянулась: на ароматной травяной постели спалось так крепко, что вставать совсем не хотелось. Вокруг было еще темно.

– Тебя ждет тенко-кицунэ[45]. Опаздывать нельзя, это неуважение, – строго напомнила Аки.

Сегодня должно было начаться обучение Насти. Она встала, вышла следом за Аки.

– Мне всего восемьдесят лет, – рассказывала оборотница, шагая по лесу. – Я умею только менять облик и наводить на людей легкий морок. В сто лет я смогу сводить людей с ума и буду знать, что делается за тысячу ли от меня.

Настя подумала, что ее собеседница хорошо сохранилась для восьмидесяти лет. Оказывается, они доживают до сотни лет. Долгожители, однако…

Но тут ее огорошили новым откровением.

– Кицунэ живут тысячу лет и больше. Правда, у нас слишком много врагов. Поэтому редко кто из нашего племени достигает такого почтенного возраста. Когда кицунэ исполняется тысяча лет, она становится тенко-кицунэ. Получает огромную силу. Разговаривает с небесами, провидит будущее, может вызвать пожар одним лишь ударом хвоста о землю. В нашей стае лишь одна тенко, к ней мы сейчас и идем.

– Она будет меня учить?

Аки рассмеялась:

– Она посмотрит на тебя, Кумико-сан. А учить будут другие.

– Зачем же ей на меня смотреть?

– Чтобы узнать твое будущее. Без позволения тенко стая не может принять тебя и поделиться своими тайнами.

Рассветало, когда они подошли к огромному старому дубу, корни которого толстыми щупальцами выпирали из земли, в одном месте образуя арку в человеческий рост. С нее свисали высохшие плети вьющихся растений. Аки раздвинула их, открыла ход, ведущий под землю. Обернулась, предупредила серьезно:

– Постарайся быть почтительной, Кумико-сан. У нашей тенко тяжелый нрав. Если что-то покажется странным, просто молчи. Говорить буду я.

Они вошли в темную пещеру и зашагали по длинному извилистому коридору. Где-то далеко брезжил слабый свет. Наконец коридор привел в круглое помещение. Здесь было тепло и сухо. В центре, в очаге, сложенном из камней, горел огонь. Настя обратила внимание, что вытяжки в пещере нет, однако здесь не пахло дымом. Да и пламя было какое-то необычное – золотистое, густое, оно не плясало язычками, а будто растекалось по дровам. В углу, в плетенном из веток кресле, сидело странное существо – огромная, ростом с человека, лиса, шерсть которой отливала золотом. Она была наряжена в дорогое кимоно из синего шелка.

Аки остановилась в нескольких шагах от тенко, низко поклонилась. Настя проделала то же самое. Лисица молча разглядывала женщин, прищурив хитрые желтые глаза. На седой мордочке застыло самое человеческое выражение ехидного сомнения.

– Пришла, наконец, – скрипучим голосом проговорила тенко. – Что ж так поздно решила проведать старуху?

Настя открыла было рот, но Аки перебила:

– Мы не решались тревожить ваш покой, тенко-сэнсэй. Сначала убедились, что гостья обладает силой.

– Силой? – лиса вскочила с кресла. Движения ее были гибкими и слишком быстрыми для преклонного возраста. – Ну-ка, поглядим…

Она подбежала к Насте, схватила за подбородок: острые когти больно впились в кожу. Пристально посмотрела в глаза:

– Не отворачивайся!

Настя и без того не могла оторвать взгляда. Янтарные глаза тенко были бездонными и безумными. Там, в бесконечных глубинах, кружились огненные протуберанцы, рождались и умирали миры, жило божественное знание. Ее затягивало в эту желтую бесконечность, сознание отключалось, разум отказывал. Хотелось утонуть, застыть в этом янтаре крошечной песчинкой, ощутить вечный покой. Настя почти поддалась этому гипнотизирующему взгляду, перестала ощущать себя. Тогда желтая бездна всколыхнулась, и со дна поднялись извивающиеся темные щупальца.

Из огненной бесконечности выплывали страшные картины: там гибли люди, лилась кровь, раздавались дикие крики и стоны умирающих. Там бродили призраки с печальными лицами, они и тянули лапы к лицу Насти. Лисья морда тенко исчезла, вместо нее было неподвижное нечто – настолько ужасное, невыносимо жуткое, что разум отказывался принимать увиденное.

Сознание погружалось во тьму. Она физически ощущала боль, нестерпимую, резкую, мучительную. Чудовищные видения сводили с ума. Настя чувствовала, что еще немного – и она полностью обезумеет, никогда не будет такой, как прежде.

Тенко отвела