— Мда, — покивал Эберхард. — Я читал. И голограмму видел. Так ты из-за секретности не рассказывал?

Лес схватил его сзади за длинный русый хвост волос и повернул к себе.

— Ты идиот? Я же сломался! Я приказ не выполнил. Подчинился этому дураку Лекусу! Понятно, что фон Айвин был ментально сильнее этого ублюдка! Он его одурманил. Загипнотизировал. Но меня-то — нет! Я всё помню, но не сумел его остановить. Послушался, как дурак!

— И ты поэтому остался на «Леденящем»?

— А где? Я своим тогда год в глаза не мог смотреть. Жить не хотелось. Они меня навещали, переживали, что ноги никак не слушаются. Потом до меня дошло, что для экипажа «Персефоны» я так и остался мальчишкой, которого они когда-то спасли. Не захотел на меня никто собак вешать за эту историю. И мне стало ещё хуже.

— А почему? — дёрнул головой Эберхард.

— Потому что! Маленький ты ещё, не поймёшь! — Лес отпустил волосы приятеля. — Рули давай. Пора прыгать дальше!

Эберхард, в крови которого всё ещё плескался транквилизатор, не обиделся. Он же и в самом деле был младше.

Парень сел ровнее и вызвал из памяти катера голограмму полётной карты, которую они с Лесом набросали ещё на «Леденящем».

Траектория полёта была намечена довольно сложная — пять коротких прыжков по мелким и не самым ходовым развязкам. Ленивая, длинная, безопасная…

Эберхард оценил эту пенсионерскую стратегию и занёс руку.

Может, сыграла роль история, рассказанная Лесом. Может то, что побег удался… Но на орбите милой курортной Ла-Анамели в наследнике дома Аметиста вдруг проснулся боевой дух.

— А давай полётное задание пересмотрим? — сказал он. — Мы создавали развёртку на «Леденящем», и опытный техник сумеет извлечь её и памяти крейсера.

— Там нет конечной точки, — напомнил Лес.

— Зато есть несколько сильных маяков, где нас легко перехватить. Им даже гнаться за нами не обязательно, достаточно сообщить секторальному патрулю.

— Дядя не станет выносить с корабля мусор, — хмыкнул Лес. — Я бы не ждал официальной ориентировки на беглецов.

— Он может сообщить патрулю, что мы заблудились. Отправились отдохнуть и сбились с курса. Так что лучше бы нам сейчас перестраховаться.

— Ты думаешь или почуял что-то? — спросил Лес, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Чутье в этом возрасте ценилось больше остальных навыков. Читать паутину наследники только учились, а вот предчувствие опасности у обоих было хорошее.

Вместо ответа Эберхард увеличил голограмму полётного задания, чтобы и Лесу всё было хорошо видно.

— Я бы его, во-первых, укоротил. Зачем нам пять опорных точек? А во-вторых… — Его ладони исчезли в голопространстве схемы. — Вот здесь мы срежем, смотри? А вот здесь…

Лес хмыкнул: с корректировкой полётного задания время в пути уменьшалось вдвое. Вот только последний прыжок выходил слишком длинным. На пределе рекомендованного для гражданских пилотов.

— А ты справишься? — спросил он. — Катер — не шлюпка.

— Я могу усыпить тебя на время прыжка. Ты даже испугаться не успеешь.

— Да я-то и не такие прыгал, — соврал Лес.

Потому что он прыгал, да. Но как положено — крепко пристёгнутым и во сне.

— Ну, тогда попробуем вот так! — Эберхард смело провёл черту между Ла-Анамелью и развязкой Б-516. Не страшно?

— Не-а!

— А вот я бы на вашем месте сейчас испугался! — раздался сзади очень знакомый голос.

Эберхард вздрогнул, потом развернулся вместе с ложементом и уставился на пластиковый остов разборной лодки в хвосте салона.

— Между прочим, таггеры называют эту развязку «Двойной мешок» за хитрый и коварный нрав. И чё-то они явно про неё знают. А ещё у них там — ремонтная база в астероидном поясе! — сказал Рао и выбрался из-под лодки.

Он был заспанный, лохматый, на щеке отпечаталось лодочное «ребро». И зевал как голодная акула.

— А ты откуда тут взялся? — вспылил Эберхард. — Тебя кто звал вообще!

— Ну а как я вас мог бросить? — развеселился Рао. — Вы же — ташипы! Вы летать ни фига не умеете. А ну, дай гляну?

Он добрался до пульта и стал изучать схему полётного задания.

— Ну, кривовато, конечно, но вот если не через «мешок», а через 132-й Маяк? Те же 8 минут в тени, зато мы выйдем сразу на «Семь ветров». И вот тут-то нас уже запросто потеряют.

— Почему? — не удержался от вопроса Эберхард.

Рао был опытным пилотом. Как ни криви лицо, послушать его стоило.

— А потому, что рядом Э-Лай. И от него через Пояс Вязальщика идут сразу три слепые развязки. Наших маяков там нет.

— А вот это круто! — первым сообразил Лес.

— А то! — усмехнулся Рао. И отстегнул Эберхарда. — Дай-ка я порулю? Садись назад. Ой, какое корыто. Гелиопластик на пульте! Прошлый век! Надо было помочь вам украсть что-нибудь поприличнее!

— А почему через «мешок» нельзя? — Эберхард не желал сдаваться и покидать место пилота. — Он же ближе! А у тебя тут — алайцы! Тоже мне, безопасность!

Рао фыркнул, вытащил Эберхарда из ложемента. Потом он вызвал над пультом инструкцию, подкрасил нужный абзац.

Велел:

— Читай вслух!

— … Главное отличие катера от шлюпки — отсутствие реактора, — прочёл Эберхард. — Какими бы мощными ни были его батареи, они не рассчитаны на сражение в космосе… — Он поднял глаза на грантса. — Но мы же и не собирались сражаться?

— «Мешок» — любимая развязка таггеров и контрабандистов, — пояснил Рао, устраиваясь в пилотском кресле. — Там трудно не напороться на них — кишат. А наш катер им — как мешок с подарками. Пристёгивайтесь. И баиньки оба. Я выйду у 132-го и тут же следом уйду на Первый чёрный. Это — сложный прыжок.

— Но Рао… — начал было спорить Эберхард.

— Спать, я сказал! Тоже мне, беглецы. Через «Мешок» они решили лететь. А потом домой — тоже в мешке? За хороший выкуп?

Лес фыркнул.

— Тут везде опасно, — сказал он. — Примерно одинаково. Я пытался по паутине дорогу прикинуть — везде клин. Может, лучше забросим тебя на Ла-Анамель? На фига ты вообще в это дело вписался?

— Потому что ты прав, — сказал Рао без тени своей ехидной улыбки. — Эберхард должен ступить на Землю. Иначе