– Ты опцион, тебя назначил командир!

– Я простой легионер.

– Ты сын императора! Принимай командование!!! Воины! – вскричал Рем. – Урс Ганнибал убит, но он назначил вместо себя Марка Деция, нового опциона. С нами опцион Марк Деций – сын императора Алексия Деция Либератора!

Он обернулся к Марку, ожидая увидеть тот же пустой взгляд, и готовый ударить друга, выбивая из его головы сонную дурь, но увидел перед собой прежнего Марка – сына императора и будущего полководца.

– Внимание, первая центурия! – крикнул новый командир. – Перестроиться боевым порядком, клиньями! Лучники, занять фланги! Все – в строй! Трубач, сигнал к атаке!

Какой-то легионер то ли из третьей, то ли из четвёртой контубернии выкатился из-под ног и завопил:

– Почему нами командует какой-то выскочка, новобранец? Что, у нас нет достойных деканов?

На секунду всё замерло, но помощь пришла с совершенно неожиданной стороны: рядом с паникёром очутился здоровяк Примиус Юлий, ткнул его кулаком – слегка, чтобы не выводить из строя.

– Заткнись, придурок! – и, обращаясь к Марку, воскликнул: – Вперёд, командир! Мы – за тобой!

Неожиданная передышка кончилась, словно кто-то отпустил давно сжимавшуюся пружину. В бой! Больше никаких сомнений, вперёд! Воодушевлённые уверенными командами, вестью о том, что с ними сын императора, легионеры буквально ринулись на варваров, сметая их со своего пути. Две мощные силы схлестнулись посреди поля в неимоверной, дикой схватке – немногочисленные воины-легионеры и неисчислимые варвары-свевы.

Вокруг молодого опциона падали друзья и соратники: схватился за голову и осел Примиус Юлий, дружище Рем стоял по-прежнему рядом, но левая часть его лица была залита кровью. Несмотря на потери, Марку казалось, что легионеров не становится меньше: почудилось, что справа рубится изо всех сил Агенор, погибший на Каталаунских полях, отчаянно отбивается от свевов хромой Петроний, оставшийся там же. А вон там, подальше, бьётся, как лев старый легат Кастул, погибший при штурме Рима!

Падают легионеры, но враг теряет в несколько раз больше своих бойцов и уже не атакует, а прилагает все силы, чтобы не побежать, спасаясь от этих непобедимых чудо-воинов.

А потом свевы всё-таки побежали, теряя оружие и вопя: с другой стороны на них летели воины третьей когорты, получившие призыв о помощи… Марк, несмотря на многочисленные ранения, вёл свою центурию до конца. И только когда от свевов остались лишь убитые и пленные, шатаясь, и вытирая кровь сделал несколько шагов навстречу командиру когорты.

– Мы не отступили, центурион. Мы сражались до конца! – и упал на землю.

ГЛАВА XVII. ЕСЛИ ЗАВТРА ВОЙНА…

Император Алексий Деций Либератор

На этот раз мои давние друзья, о которых я успел основательно подзабыть, решили встретиться со мной на новой локации: это была окраина какого-то хмурого городишки, заросшие мхом деревянные скамейки в глухом парке.

– Здравствуйте, ваше Величество! – на этот раз первой начала разговор Лена, в своём ироничном стиле. – Я знаю, что в Риме правителей так пышно не именуют, но как-то несолидно говорить взаправдашнему императору: «Привет, старина!»

– Ладно, какие там счёты между старыми друзьями, – я говорил почти искренне: во-первых, Максим Викторович и Лена оставались какой-то ниточкой, связывающей меня с прошлым, которое будущее, а во-вторых, хоть они и не появлялись давно, однако все их последние визиты были для меня исключительно полезными, призрачные товарищи всё-таки здорово мне помогали. – Чем обязан в этот раз вашему появлению?

– Ты знаешь, мы очень рады за тебя, – Максим Викторович улыбнулся, – ты всё-таки справился почти со всеми проблемами, и сейчас тебя вполне уже можно именовать Величеством.

– Спасибо, я старался… Ну, и вы помогали советами!

– Ты только не прогневайся, великий государь, – хихикнула Лена, – но расслабляться тебе рано. Тут, понимаешь, время такое, тишины и покоя не может быть по определению.

– Да я и не собираюсь расслабляться, у меня тут такая буча назревает…

– Это ты верно сказал, буча назревает мощная, – это уже Максим Викторович, – не скажу, что она будет последней, и потом настанет мир и благодать, но решающей станет точно!

– Ты как, свои клыки не затупил, надеюсь? – улыбнулась Лена. – Здорово ты тогда их в дело пустил! Ну, а теперь они тебе в сто раз нужнее будут…

– И не только, чтобы победить, Алёша. Ты должен будешь вышибить из этих негодяев малейшую попытку даже подумать о том, чтобы косо посмотреть на Рим, до десятого колена зарубить на своём носу!

– А кто же эти негодяи? Византия – мелковато, вроде?

– Не очень-то и мелковато, но сейчас они заручились помощью очень сильного союзника, сам знаешь, какого… Ну всё, пока, император, нам пора…

Как обычно, разговор прервался на полуслове. Я стоял на опустевшей аллее, под хмурым утренним небом, а мои собеседники просто исчезли. Хотел выругаться, но где-то далеко закукарекал вестник рассвета, и сон закончился. Я лежал на кровати в императорском дворце, утро вступало в свои права, а где-то среди хозяйственных построек очень слышно и пронзительно орал петух.

* * *

Я вернулся из поездки в провинцию, где провёл три дня, решая важные вопросы, поздно вечером, уставший до предела, и сразу лёг спать. Сейчас, разбуженный петушиными криками, вышел во двор и плюхнулся в бассейн чтобы взбодриться – эта привычка зажиточных римлян начинать утро с купания в бассейне мне очень нравилась, и я старался по возможности ей следовать.

– Как у вас тут дела, что Марк? Так и не успел с ним толком поговорить – то он лечился, то я мотался по Империи, – мы неторопливо завтракали с Мариной, решая важные государственные и семейные дела, – как наши будущие родственники, состоялась ли ваша встреча? Я вижу, что Лициния явно торопится со свадьбой, раньше за ней такой спешки не замечалось!

– Ясное дело, торопится! Раньше именно мы были больше заинтересованы в этом союзе, когда ты только завоёвывал авторитет, а Марк был неоперившимся новобранцем. Сейчас твой авторитет непоколебим, тебя любят, уважают и слушают. А Марк – молодой центурион, подающий большие надежды, имеющий все шансы стать в будущем императором.

– А может, просто дело в том, что она боится повторения истории с этой негодяйкой Агриппиной и хочет поскорее закрепить этот союз?

– Может, и так. Только я бы не называла её негодяйкой, – задумчиво сказала Марина, – конечно, она совершила негодный поступок, но ведь девочка не была в этом деле главной, её подговорили родители. А потом она полюбила нашего Марка, я знаю это. Она разрывалась на части, хотела быть с ним…

– Угу. Хотела, чтобы он убежал вместе