Отец не приехал. В последний раз они виделись на день рождения, который обернулся провальной охотой, и в глубине души Северин знал, что отец не приедет, как не приехал на ночь серебряной скобы и первое обращение. Но он все равно надеялся. Безумная надежда (как та, которую выберут в шалаш назначенцев) теплилась до последнего... И погасла.

Северин приблизился к гигантскому стволу и почувствовал, как от этого разливается незримая сила, прошивает его, струится под кожей, шевелит волосы на голове — что-то похожее он чувствовал рядом с Гаадом.

Он разрезал пальцы, а Вера встала перед ним, осторожно заглянула в глаза, коснулась лба сухим пальцем. Беззвучно шевелила губами несколько секунд и наконец провозгласила:

– Щезник.

Юноша стоял спиной к Совету Семерых, поэтому не видел, как есаулы кивают, утверждая новое имя. Почему Забила выбрала это странное прозвище? Кажется, в Соломиином талмуде так звали какую-то вредную потустороннюю почву...

- Проведи кровью по стволу и назовись, чтобы дуб услышал тебя.

Северин коснулся изрезанного пальца теплой коры. По телу прокатилась волна странной силы, заструилась по жилам от макушки до пяток. Северин повторил:

– Щезник.

Волна прокатилась снова, в ладоши защекотало, он почувствовал, как впитывается прозвище в кровь и кору, как впитывается глубоко в тело, как невидимая сила запечатывает новым именем и отчеканивает буквы на невидимых скрижалях.

– Ты можешь идти, брат Щезник, – прошелестела Вера.

Захар подмигнул ему и вернулся к учителям, а есаула стала обратно в Совет Семей.

Как во сне, Северин вернулся к юноше и получил несколько радостных ударов по плечам от соседей.

– Тебя выбрала Забила! — прошептал восхищенно Савка. — Единственный, кому двухвоста выдала скобу! Даже буковинцев обошла, представляешь?

— Удивительно, — сумел пролепетать Северин.

Он уже успел забыть, что сжимал в руке заветное золото.

— Что стал, как сватанный? Добавляй на черес кляму!

Курень потусторонних — не так уж плохо, думал Северин. Просто он ничего о них не знал... Впрочем, мало кто знал что-то об этом немногочисленном таинственном шалаше.

Почему Вера избрала его? Неужели из-за приключений с ним и лешим? Бозно. Она чудачка, это всем известно...

Последний джура, Святослав Кожушко, получил скобу от Ярового и вернулся в строй, довольно поправляя на себе новенького кунтуша.

Рада шагнула вперед — пришло время напутственной речи есаул.

- Вы выбрали непростую дорогу. Пройдите по ней достойно, — начал Данилишин. Даже в темноте он не снимал своего капюшона. — Вы совершаете ошибки... Все совершают ошибки. Главное – не продавайтесь! Проклятое золото ни при чем.

– А я в этом убедись. Буду наблюдать за вами всеми, — добавил Басюга. В его тоне не было и намека на шутку.

— Вы — щит страны, — пророкотал Яровой и сбросил вверх кулак с ныряльщиком, грянув так, что эхо покатилось: — Да самое страшное оружие!

— Среди братьев и сестер Ордена вы никогда не будете одинокими на волчьей тропе, — голос Забилы был едва слышен после рев Ярового.

— Будьте сильнее вашего Зверя, — сказал Чернововк.

— Когда я был джурой, я услышал мудрые слова, которые навсегда остались в моей памяти, теперь я всегда повторяю их молодым характерникам, — заговорил Орест Панько. — Каждый раз, когда будете чистить скобы на чересе, вспоминайте эти слова! Бронза и трезубец — это избранная нами непростая жизнь ради родины. Серебро и Зверь — две смертные угрозы, которые мы никогда не забываем. Золото и Мамай — славная неподкупность и самоотверженность внуков Мамая. Почитаемся, братья!

Корний — единственный, кто не произнес слова — выступил с флагом вперед. Полный рыцарский строй его изменил: Северин разглядел в Колодии рыцаря, измученного нелегким долгом. Бывшие джуры припали на колено, приложив десницы к сердцам — там, где на кунтушах играл на кобзе Мамай.

— Я, добровольно обращенный, получив черес с тремя клямрами и воинский кунтуш, встаю на защиту! — прокричал Корней, и молодые характерные громко вторили за ним слово в слово. — Торжественно клянусь своей честью перед дубом Мамая и перед Советом Семерых есаул!

Присяга характерников.

— Бороться за свободу и покой украинского народа и украинских земель!

Луна от их клятвы катилась к самой Буде.

— В этой борьбе не пожалею жизни и буду биться до последнего вздоха!

Мама, папа... я получил золотую скобу, — думал Северин. Вы не видите, но я приношу присягу, которую сложили когда-то вы.

— Буду храбр в бою и беспощаден к врагам!

Он попытался глазами разыскать Захара, но в сумерках лица сливались в бледные пятна. Их шестилетнее путешествие вместе закончилось.

- Буду мудрым в решениях и щедрым к друзьям!

С завтрашнего дня Северин сам по себе.

— Буду честным рыцарем и верным собратом!

Отец не приехал. Северин знал, что это произойдет.

— Когда я отступлю от этой присяги, накажет меня закон Серого Ордена и придет на меня пренебрежение моими братьями и всем украинским народом!

Какой теперь станет его жизнь?

– Не занимай! — крикнул лозунг Корней.

– Не занимай! — прогремели молодые глотки хором, а учителя пальнули в небо из пистолов.

Позади них громко забили литавры и запылал костер.

– Аркан! Аркан!

Юноши вскочили и рассыпались по лугу. Взялись за плечи, стали в круг. Барабаны отражали постоянный воинственный ритм: бам-бам, бам-бам, бам-бам.

- Эй, заиграйте в бубны! Эй, цимбалы – играйте!

Новые выстрелы бахкали вокруг. Громадный костер расцвел пламенным цветком и молодые характерники закружились вокруг него в древнем танке посвящения.

- Вышли мы на доли! Вышли мы на горы!

Северин танцевал со всеми, дико и весело. В эти секунды он чувствовал лишь плечи соседей, упругую землю под ногами, полы кунтуша, разлетавшиеся орлиными крыльями, и ритм, не дававший телу остановиться, а мыслям - вернуться.

— Врагам Украины, а себе во славу!

Кровь бурлила, лицо распаленое от костра, на устах сияла счастливая улыбка, и восторг относил дальше, по кругу, вместе с новой жизнью.

Детская мечта осуществлена.

– Не занимай! Не занимай! Не занимай!

Северин стал характерником, братом среди братьев, сродни проклятию, клятвой и делом.

Глава 3

На следующий день глевку летнюю духоту прогнал свежий осенний ветер.

На чересе блестела золотая скоба. Северин постоянно бросал на нее взгляды — когда-то он не мог привыкнуть к серебряной, а учитель над этим молча посмеивался.

Рыжая