Саблин собирается ждать десять минут, а потом думает снова пытаться связаться с заказчиками. Но ответ приходит уже через полминуты.

— Пишут: «Двигайтесь вперед».

«Просто двигаться вперёд? Наверное, потом будет какое-то уточнение, ведь там, впереди…».

— Вперед? — тем не менее Аким обрадовался: откликнулись. — А куда вперёд-то? — Километрах в трех выше по Талой было озеро, видно, с хорошими глубинами, так как там было много открытой воды, а за ним начиналась чёрная сопка. Озеро находилось меж сопок, словно в чаше. — Ладно… Денис, поехали. Проедем вперед… там будет видно.

Моторы заурчали, а прапорщик и спрашивает:

— Мирон, а ты не смог запеленговать сигнал? — Саблин прекрасно понимал, что единичный, мгновенный радиоимпульс запеленговать сложно, но тут Карасёв его удивил:

— Поймался, — и поясняет: — Сигнал был мощный, источник близко к нам. Хорошо зафиксировался, — а потом и говорит, указывая рукой налево от лодки: — Вон на той сопке.

— Думаешь, передатчик там? — Саблин пытается разглядеть хоть что-то в черных зарослях, но, понятное дело, ничего там не видит.

— Не… не передатчик, — отвечает ему радист. — Сигнала два было, один размытый, думаю, что отражённый, второй чёткий, выраженный. Вот второй-то я и поймал. Там, скорее всего, ретранслятор с хорошей антенной и усилителем. Поставили на горке, всё слышат километров на сто. Передача опять же километров на сто.

— А до реки-то уже больше, а они с нами разговаривали как-то, — размышляет Саблин.

— Хрен его знает. Значит, ближе к реке есть ещё один ретранслятор, — продолжает Карасёв. — А сами они Бог знает где могут быть. Хоть за сто вёрст отсюда… Поди их по дебрям этим поищи ещё… Хрен тут кого в этой глухомани сыщешь…

— Видно, всерьёз люди таятся… — предполагает Калмыков.

— Точно, — соглашается с ним Карасёв.

«Это точно, — прапорщик оглядывает чёрные сопки, что поднимались из болота и слева от русла, и справа. Да, казаки были правы. Вроде и застава армейская тут недалеко, а чуть вниз по реке населённый пункт, а вернее даже город Туруханск с большой армейской базой. Но вот отошёл от реки на восток всего на сто пятьдесят километров — и в этих сопках, болотах, в переплетении русел, мелких речушек и узких проток, в заросших кувшинками отмелях, через которые два мощных двигателя едва проталкивают лодку, никто и никогда тебя не найдёт. Саблин осматривается и думает: — Уж таятся так таятся».

А ещё он вспоминает, как настойчиво хотела поехать с ним Пивоварова. И тогда Акиму казалось, что это просто дурная бабья прихоть… Решила с казаками по болотам потаскаться. Показать, что ли, себя хотела. Теперь же он думал, что это всё было неспроста.

«Нет… Точно неспроста. Эти Пивоваровы сами люди-то непростые. Необычные. Непонятные. Городские, а живут на болоте. Чего они с такими-то умениями, оба медики, подались в болото жить? Неужели они на севере, в прохладе у морей, с такой-то профессией не смогли пристроиться? — и эти, казалось бы, очевидные мысли тогда, в станице, в голову ему не приходили. — Но с другой-то стороны… Я же тогда и подумать не мог, как тут всё будет. Ладно, поглядим, кто нас здесь встретит… Лишь бы встретили… Лишь бы не тащить Олега обратно».

Он так и смотрел по сторонам, то на сопку справа, то на сопку слева, то вперёд, словно хотел там что-то высмотреть. Но ничего необычного не находил, ну кроме того, что на ближайшей возвышенности он увидал зверей, которые могли легко перелетать с одного растения на другое.

— Слышь, прапорщик, ты тоже это видал? — радостно удивился радист. — Видал, как они сигают? Видал?

— Видал, — отвечал Саблин спокойно.

— Что там? Чего вы там увидали? — Калмыков глядел вперед и ничего не видел.

— Да там какая-то зверюга с куста на куст перелетела, — делится увиденным радист. — И много пролетела, метров, поди, двадцать.

— Э-э… — Денис тому не удивляется. — У меня петух два раза забор перелетал.

— Петух? Ну, то петух, — кажется, Карасёв разочарован тоном рулевого. И больше ничего не говорит.

«Двигайтесь вперёд!».

Тут, между сопок, в ложбине, тихо, ветра нет, речушка образовала длинное озеро с хорошей глубиной, километра в три длиною, и вот казаки не спеша прошли половину той длины. Шли дальше и подходили к сопке, что была прямо перед ними, и Аким уже думал снова запросить заказчика. Как вдруг…

Он отчётливо услышал в наушниках шлема женский голос:

— Так и держите на восток, потом чуть правее, в конце озера вы найдёте удобный причал.

Это, кажется, был первый раз в его жизни, когда в наушниках его шлема, в его «боевом коммуникационном блоке» звучал женский голос. И что было ещё удивительнее, так это то, что в лодке казаки общались через СПВ (связь прямого видения). Саблин увидел, как Карасёв и Калмыков повернули маски шлемов к нему. Он даже представил их удивлённые взгляды: Аким, что за баба разговаривает на нашем внутреннем канале?

«Значит, они тоже слышали… эту женщину».

Казаки ждали его реакции. Но прапорщик ничего им сейчас сказать не мог. Да и откуда он мог знать про эту женщину? И всё, что он смог произнести, было:

— Принято. Иду на восток.

Глава 7

«Они нас видят!».

И в лодке повисает тишина. Никто ничего не говорит. Молчат казаки — ведь если они эту женщину слышат, значит, и она слышит их. Все смотрят вперед, ищут камерами удобный причал. Странное дело. Это уже его привычка, но когда вот так неожиданно складывается ситуация… он будет чувствовать себя лучше, если… Саблин лезет в свой ящик из-под брони и достаёт оттуда разгрузку.

Даже через сервомоторы и плечевые приводы он чувствует, насколько она… весома. Двести патронов. Четыре гранаты и одна противопехотная МНП (мина направленного поражения). Он накидывает разгрузку прямо поверх пыльника.