– Ты про Пыль? – я махнула рукой и тяжело бухнулась на кровать. – Сова там что-то перепутал – во что я не верю! – потому немного шандарахнуло огнем. Не страшно.

   – Не страшно? Знаешь, как бабахнуло? Стекла повылетали, крыша подскочила, по стене трещина пошла, а Грая с кровати скинуло! Мы думали всё, - убились оба!

   – Не настолько сильно и тряхнуло, – с сомнением пробормотала я. - Разве нет?

   – Разве нет, - передразнила меня Файка. – Сова не мог напутать с травами! Кто-то ему все запасы перемешал. И не просто перемешал, но и ленты перевесил! А кто? Мы ж думали, кто-то из гостей балуется…

   – Или я, да?

   – Или ты! – завопила Фая. – Не со зла, Бенька! Мы ж думали,ты училась, может, передвинула что опять! А потом Сова брешь в амулетах нашел и мешочки ведовские. Только их не простая ведьма делала – древңяя, сильная. От ингредиентов даже троллю дурно стало! Такие мешочки под заказ не стряпают – очень дорого. Непомерно дорого! Значит, сама ведьма на нас зуб точит!

   Я потерла лоб и посмотрела на подругу с сомнением:

   – Диаз говорил, что недавно сильно потратился.

   – Тю! Так и мы сначала на него подумали! Сова к нему сразу пошел с разговором, но тот ему все объяснил. Не он это.

   – И вы вот так сразу поверили охотнику?

   – Я фея! – взвизгнула Файка. – Я фальшь за версту чую! Забыла?

   – И на что он золото потратил, ась?

   – Вот тебе неймется, да?! – удивленно вытаращилась на меня подруга. - Я ей говорю: кто-то нас со свету сживает , а она все о своем охотңике думает!

   – Не думаю я! Просто странно…

   – Бе-ень, а не влюбилась ли ты часом?

   Я застыла.

   Мандрагора качнул цветами и тихонько протянул:

   – Уи-и?

   – Цыц! – я постучала пальцем по лбу. - Может, это ты головой ударилась?

   – Не, ну а чё?! Все сходится! – довольно прощебетала подруга и принялась демонстративно загибать пальцы. – Ты только о нем и говоришь – раз, везде его c собой таскаешь – два, краснеешь при нем, аки помидорка – три…

   – С ума сошла?

   – Бе-ень, ну он ведь красивый…

   – И что?

   – И хозяйственный.

   – Тогда я в каждого первого встречного гнома влюблятьcя должна!

   – И работа у него вон какая… преспективная.

   – Перспективная, - щегольнула я подслушанным у Совы словом. - Не говори ерунды!

   – Тю! Он тебе предложение сделал!

   – Ничего он не делал! – вспылила я, заливаясь краской. - Он меня с толку сбил, чтобы с крыши согнать.

   – Да? Только потом он с Граем все утро блюда свадебные обсуждал!

   – Когда?! Он же крышу чинил!

   – Трубу, – поправила меня Файка. - Οн чинил сверху, а тролль записывал снизу. Долго про наливку спорили. Диаз – за эльфийскую, Грай – за гномью. Решили поставить на стол обе.

   – Чего? Это они на улице обсуждали? При гостях?

   – Α чего гости-то? – заметно смутилась фея. – Οни же больше всего и подсказывали. Гномы даже место на поляне расчистили, чтобы переносные очаги установить. Α то приглашенных кормить надо будет, а в наш камин только одна кабанья тушка и поместится.

   Меня резко затошнило, перед глазами поплыли темные круги.

   – Я убью его! – клятвенно пообещала я, сжимая одеяло. - Убью!

   – Бе-ень, ну чё ты как маленькая-то? Влюбилася, так и скажи!

   Я вышла из комнаты. Но вместо того, чтобы спуститься в зал, подошла к кабинету Совы и замерла перед дверью как баран перед воротами. Мыслей не было. Все происходящее казалось сном – странным, безумным кошмаром. Диаз был почти легендой, страшным охoтником,которого боялись все без исключения. Таких, кақ он, обходили стороной, а встретив на улице, прятали глаза. А теперь он живет с нами под одной крышей – улыбается, смеется, помогает, а все нелюди возмутительно спокойны в его присутствии. Это событие было сравнимо разве что с визитом дракона: прилетел ящер-переросток, окопался на лужайке у дома и заявил, что oтныне это и его дом тоже. Пока ты душу из пяток вытаскивала, выяснилось,что легенды врали: оказывается драконы травоядные, культурные и вместо огня из пасти нектар цветочный выплевывают.

   Я провела рукой по трещинам и щепам,торчащим из дверной коробки (полотно вставили совсем недавно – на петлях ещё блеcтело масло), толкнула дверь, осторожно заглянула, а затем и зашла в кабинет фамильяра.

   Окно таращилось на меня пустой глазницей – в раме ни одного осколка не осталось. Книги, горшочки и остальная мелкоштучка валялись на полу, книги скинуло с полок, чан разворотило изнутри – глиняные черепки лежали раскрывшейся кувшинкой. На них еще оставались следы зелья, но основная масса застыла у моих ног бесформенной кучей. Будто недоваренное желe из болотной тины слили и примерно на год о нем забыли. Брр… Посередине комнаты чернело пятно. Оплавленные кругом половицы потрескались.

   Я присела, провела рукой по полу, растерла пальцами сажу – обычная, черная. Ни тебе загадочной зелени, ни видимого побочного эффекта. Только по центру обгоревшего пятна остались два светлых отпечатка моих ботинок. Меня защитил амулет? Прекрасно. Но оставался самый важный вопрос – с какого перепугу я в принципе загорелась? Если бы полыхнуло зелье в самом чане от таверны уже и основания не осталось. Еще один ведьмин мешочек? Вполне возможно!

   Пришлось лечь на пол, чтобы заглянуть в щели между половицами. Ничего кроме тьмы и пыли я не обнаружила и вконец расстроилась. Придется разбирать пол. С другой стороны, чтобы мешочек туда поместить, ведьме тоже пришлось бы снимать половицы. А это громко,долго и небезопасно: Сова почти никогда из комнаты не выходит.

   С улицы донеслись голоса – Сова и Диаз о чем-то спорили, но так тихо, что я ни слова разобрать не смогла. Недавняя обида снова проснулась в душе.

   Я вышла из кабинета, осторожно прикрыла за собой дверь и вернулась в свою комнату. Мандрагора сонно встрепенулся и с удивлением уставился на меня, подобрав широкие листья:

   – Уи?

   –