Повесил свой сюртук,

На спинку стула, музыкант...(К. Никольский) https://www.youtube.com/watch?v=XveeOKqOdfI

- Какая-то печальная песня, Лей, - отстранённо сказала Тейна, с интересом разглядывая картины к клипу, - Навевает лёгкую депрессию. Такое впечатление, что она с нами прощается.

- Она? Прощается? - усмехнулся маэстро, - Да этот дерзкий гусёнок, намекает, что нам пора бросать маяться чепухой и начинать заниматься серьёзной музыкой! Вот смотри. В файле есть ещё одна флэшка и несколько нотных листов. Погоди-ка, что здесь написано? Ага. "Маленькая ночная серенада", часть четвёртая. Давай-ка послушаем... - Звучит рондо-аллегро. https://www.youtube.com/watch?v=PUQdjv3ukB0

- Боги! - восторгается Тейна, не отрывая тем не менее взгляда от картин, - Какая волшебная музыка!

- А я, что говорил? Эта мелкая искусительница - та ещё заноза! Всё! Я решил! На гастроли поедет второй состав, а мы остаёмся!

- А дирижёр? - Тейна наконец-то оторвалась от разглядывания живописи.

- А дирижировать пошлю Гиру. Она у нас вечный теоретик, пусть уже в конце-концов, хоть раз практикой займётся!

- А ты? - хитро усмехнулась жена, - Займёшься поиском философского камня?

- Какого камня, дорогая? Тут бы найти три предыдущие части, этой великолепной "Маленькой серенады"! Не знаешь, куда бы эта зараза могла их заныкать?

Таверна «Две Совы». Колдовать и охотиться - запрещается

Мария Милюкова

Глава 1.

– Етишкино горнило! – Заорал гном итак треснул кулаком по стойке, что кружки подпрыгнули. – Брешешь!

   – Не-а, – я продолжила невозмутимо сортировать флаконы перед носом низкорослого бойца. - Полстакана маханул.

   – И не свалился?

   Пришлось максимально загадочно приподнять бровь, уходя от ответа. Соврать гному себе дороже: узнает, уважать перестанет. А это значит, что тут же пойдет молва и клан горного народа в мою таверну ходить перестанет. Это сильно ударит по торговле, ибо пьют гномы так же часто, как зарабатывают ожоги в своих кузницах.

   – Наливай! – уверенно заявил постоялец и пригладил огромную бороду.

   Заинтересованные гости тут же подтянулись к стойке, с любопытством посматривая на смельчака.

   Я улыбнулась. Выставила перед гномом кружку. Откупорила бутыль и щедро плесканула янтарное пойло в тару:

   – Уверен?

   Гном кивнул и даже облизнулся, боязливо косясь на напиток.

   – Оплата вперед.

   – Чё вперед-то? – возмутился смельчак. - А мож ты брешешь?!

   – При тебе насыплю! – пообещала я, протягивая руку за монетой.

   Золотой перекочевал ко мне в карман, и я достала из-под полы заветный мешочек. Сбор был отменным – Сова гонял меня за травами всю ночь. В жизни не забуду, как носилась по буеракам, как провалилась в берлогу медведя (хорошо, пустую!), как промокла до нитки, попав под дождь! Не спорю, эта трава уже сто раз себя окупила, но сколько мучений пришлось вытерпеть!

   – Ох, ведьма, гляди-и, - с улыбкой пробормотал гном. - Если обманешь…

   – Тебя? Никогда! – Я тоже улыбнулась, сделала вид, что не заметила холодный блеск в глазах рудокопа, мстительно добавила в кружку ещё одну щепотку травы и подула на напиток. Пойло тут же забурлило. Надо же, обманывать у меня получалось все лучше. Даже мне уже начало казаться, что я колдовствoм подогрела настойку, а не добавила туда заговоренную соль.

   – На, употребляй. Когда обратно полезет, на улицу беги, а то Фая с тебя ещё серебрушку за уборку стребует.

   – «Когда»? Даже не «если»? - Гном покосился на мėлкую фею, гордо восседавшую на моем плече, поднял взгляд к потолку (видимо, подсчитывал возможные убытки) и тревожно посмотрел на двери.

   – Точно. Когда.

   – Не побегу, - неуверенно пробасил он, выдохнул и залпом выпил содержимое.

   На таверну опустилась благоговейная тишина. Лишь потрескивал огонь в камине, да шипел жир, падая на угли с жарившегося на вертеле қабанчика.

   Гном крякнул. Постучал по грудине пудовым кулаком и неожиданно писклявым голосом протянул:

   – Норма-альнo пошло…

   – Мужик! – одобрительно закивали зеваки.

   – Ставлю серебрушку, что сдюжит!

   – Принимаю!

   Гном, услышав о ставках, выпучил глаза, сдерживая прoсящееся наружу пойло. Я с ужасом смотрела, как вздуваются вены на его шее, как краснеет лицо.

   – Они между собой спорят, - пробормотала тихо, наклоняясь к вмиг осоловевшему мученику. – Ты руки не разбивал, тебе доли не будет.

   Помогло: гном быстренько взвесил риски между «умереть от стыда» и «заработать», сделал выбор в пользу первого и вышел из таверны, покачиваясь да икая. Мы тактично замолчали, выжидая положенное для опустошения желудка время.

   – А чё ждем-то? - весело проорала Фая, подлетая к окну. - Спит ваш гном прямо у порога. Убрало с одного глотка.

   По таверне прокатился вой: кто-то прощался с монетами, кто-то радостно пересчитывал выигрыш. Я же схватила перо и быстро написала на доске, прикрепленной к фляге с самогоном, обновленный счет: «пятнадцать – ноль»…

   Таверна была моим детищем, моим спасением. Если бы не она, меня давно бы не было в живых.

   Моя история была стара как мир. Седьмая дочь крестьянина приглянулась очередному титулованному богатею. Посоветовавшись с матерью, я решила, что лучше сгинуть от лап волков в лесу, чем лечь в кровать с прыщавым зазнайкой. После такого «счастья» мне бы никогда не удалось выйти замуж и создать семью. Впереди меня ждала бы жизнь ночной бабочки – болезненная и крайне опасная, потому не долгая. И я сбежала. Как смогла выскользнуть из деревни (достаточно крупной, надо скaзать), как покинула земли людей и добралась до поляны, затерянной на границе с Пустошами, до сих пор не понимаю. Наверно, чудом. Меня не разорвали орки, не перепродали тролли, не схватили ведьмы. Пока плутала по лесу, не встретила ни одного эльфа, не заметила в небесах дракона. Мне невероятно повезло.

   На исходе третьих суток я наткнулась на покосившийся заброшенный дом и забилась в самый дальний угол. Днем собирала ягоды и грибы, чтобы не умереть с голоду, ночью дрожала от ужаса и холода, таращилась в темноту в ожидании плотоядного нелюдя или охотника, отправлеңного обделенным любовью воздыхателем за моей головой. Так прошла неделя. Потом вторая. Мой временный дом постепенно преображался: я вымела мусор, убрала паутину, прутьями прикрыла окна, а