«Ведь чем ещё заняться, если пропасть в силе между мной и сильнейшими псионами совсем скоро станет не меньше, чем между ними и обычными людьми?».

Дом Ксении показался среди десятков себе подобных, и я позволил себе небольшую вольность в виде полёта до точки назначения: окна спальни, в которое я тут же вежливо постучался.

— Артур?

— Единственный и неповторимый. — Улыбаюсь, оставляя налипшую на обуви грязь снаружи и пролетая в комнату. — Извини, что так резко пропал и появился только сейчас. За меня собираются взяться всерьёз… в плане обучения.

— Ты уедешь?..

Не только в голосе, но и в эмоциях столько тихой грусти, что мне даже не по себе стало.

— Пока неясно. С одной стороны, академия теперь действительно безопасное место, но с другой — все яйца в одной корзине не хранят, и чем больше тут собрано «ценного», тем сильнее будет желание наших врагов уничтожить всё одним ударом. — Да, ради студентов-аристократов-псионов можно было поднапрячься, но это могло того и не стоить. А если к этим студентам добавить такого распрекрасного меня? — Но я договорился о том, чтобы ты в любом случае получила возможность отправиться со мной. Обучение тебе тоже предоставят, если, конечно, ты захочешь.

А вот чужие надежда и радость эхом отразились в моей душе, отчего мне самому стало так хорошо, словно это меня одарили неожиданной, но такой желанной новостью. Это напрягло, но я решил разобраться в этом позже. Сейчас не хотелось не то, что срываться в глубокое ускорение для целенаправленного анализа этого факта, но и просто излишне напрягаться.

— Конечно захочу! Спасибо! — Сказала — и сблизилась резким рывком, повиснув на моей шее. Я не успел даже удивиться, как её губы уже нашли мои, а по всему телу разошлась волна приятного тепла. Руки самостоятельно легли на талию девушки, а её ладони упёрлись в мою грудь. Коктейль эмоций, шибанувший от Ксении, затуманил разум похлеще самого крепкого алкоголя, а всплеск гормонов сгладил все «но». Я вдыхал её запах и целовал, целовал до тех самых пор, пока губы не начало жечь огнём. Но отстранившись лишь на секунду, я припал уже к нежной шее, продолжая покрывать ту поцелуями. Ладони девушки уже залезли ко мне под рубашку и скользили по коже, изредка царапая ту ноготками. Но это не было неприятно, нет: наоборот, каждое такое касание лишь сильнее распаляло во мне желание.

Мне не нужно было оглядываться, чтобы сделать пару неловких шагов и упасть спиной на кровать, увлекая за собой маленькую хрупкую колдунью, сумевшую сделать то, на что оказалась неспособна группа боевых псионов-террористов. Она выбила меня из душевного равновесия, заставила отколоться от реальности и отдаться моменту, в котором существовали только мы и ничего больше. Прерывистое дыхание, прикосновения и поцелуи, первый вырвавшийся стон — я уже и не пытался как-то что-то контролировать. Тепло любимого человека оказалось самым сильным магнитом, а сладкий вкус её губ, казалось, пытался запомниться мне навечно. Я не мог насытиться девушкой, как и она — мной. Но даже так мы очень долго бродили у самой границы, пока я не обнаружил себя нависшим над раскрасневшейся, тяжело дышащей Ксенией, белые волосы которой выступили для картины с чертами её прекрасного лица наилучшим холстом из всех возможных. Пронзительно-синие глаза с плещущейся в них силой требовали взглянуть на них поближе, и я не удержался, наклонившись и захватив её губы в плен. Разум отступал всё дальше, и на передний план выходили инстинкты.

— Не могу больше… — Прошептала Ксения, обжигая моё лицо своим дыханием. Я же почувствовал, как её обнажённые бёдра, — юбка давно задралась, открыв вид на белые трусики, — касаются моих ног. Штаны отправились в ту же бездну, в которой давно оказалась рубашка, а я сам спустился чуть ниже, нежно поцеловал ключицу и добрался до такой приятной глазу ложбинки. Пиджачок девушки ничуть не мешал моим планам, а пуговицы блузки оказались бессильны перед инстинктивно задействованным телекинезом. Лифчик очень удобно расстёгивался спереди, так что я, ещё раз взглянув в глаза уже даже не просившей, а умолявшей девушки, совладал с замком и на мгновение замер, глядя на своё сокровище. Страсть? Да. Влечение? Тоже да. Любовь?..

Наши эмоции можно было трактовать и так, и я искренне надеялся на то, что со временем крепнущие привязанность и влечение не канут в лету.

А пока я коснулся губами затвердевшего соска, и мой слух усластил сладкий, полный нежной страсти стон, сорвавшийся с губ скромницы. Руки пустились исследовать точёный стан дрожащей девушки, спускаясь всё ниже и ниже, прижимая её к себе и оттягивая момент близости. Ксения же в противовес тянулась ко мне, прижимаясь там, где не следовало, и оттого мне ещё сложнее становилось сдерживаться. Хотелось бросить всё и отдаться инстинктам, но что-то внутри меня говорило: ещё рано. И я продолжал ласкать, гладить и целовать, отпечатывая в памяти каждую секунду. Вот только я не учёл того, что терпение Ксении не безгранично, и потому сильно удивился, когда она оторвала меня от сладенького, на секунду впилась в мои губы своими и извернулась, стремительно оказавшись сверху.

Я лежал, тяжело дышал и смотрел, будучи не в силах насмотреться окончательно. Фарфоровая кожа, румянец, припухшие губы, горящие синим светом глаза, бисеринки пота на точёных бёдрах и груди — та самая картина, которой я ни за что не поделился бы с кем-то ещё. А эмоциональный коктейль, вливающийся в мой разум, органично дополнял картину, позволяя понять, что здесь и сейчас не нашлось места лжи, обману или недоговоркам. Только искренность, на которую, как я полагал, в нашем мире невозможно рассчитывать.

Слабый всплеск её Пси — и лампы под потолком перегорают, а девушка припадает к моей груди, одновременно шепча на ухо:

— Не мешай, ладно? Я готова…

О моей готовности можно было не говорить, ведь я с самого начала был, так сказать, на полпервого. И Ксения, наградившая меня прекрасным зрелищем в процессе окончательного избавления от нижнего белья, это отлично понимала. Не могла не понимать, находясь со мной в столь тесном контакте на протяжении этих долгих минут. И сейчас, взяв инициативу в свои руки, медлить она не стала, решительно и даже как-то резко опустив приподнятые бёдра. Я успел ощутить лёгкое сопротивление, но страстное желание и основательная подготовка были на нашей стороне, сгладив острые углы. А неприятные ощущения девушки я попытался притупить