Тамара тоже волновалась, но старательно скрывала свои эмоции, спрятав их глубоко в душе. Она где-то раздобыла журнал с кроссвордами, и теперь, забравшись в кресло с ногами, делала вид, что увлечённо его разгадывает. А сама то и дело поглядывала на дочь, ожидая от неё хоть какой-то реакции. Но Полина оставалась спокойной, только однажды вскинула голову, приглядываясь (или прислушиваясь?) к чему-то, что было ведомо только ей.

В дверь постучали. Женщины встрепенулись и вдвоём чуть ли не побежали открывать. Но с хорошо скрытым разочарованием встретили стоящего на пороге цесаревича.

— Нет, сестрёнка, не появился, — покачал головой Владислав, прекрасно поняв состояние баронесс.

— А ещё какие новости? — Тамара отступила назад. — Да ты заходи, хоть поговорим.

Цесаревич не стал отказываться. Войдя в номер, он плотно закрыл дверь и показал знаком, что лучше всего пообщаться в другой комнате, подальше от детских любопытных ушей.

— Пошли на террасу, — предложила Тамара. — Только поставь «купол», чтобы соседи не слышали.

Солнце устало закатилось за отроги гор, поросших густым лесом, длинные тени уже давно растворились в непроглядной тьме, накрывшей «Воронье», и только уличные фонари, ожерельем протянувшиеся вдоль дорожек, уверенно разгоняли черноту наступающей ночи. Было странно и жутковато видеть светящиеся окна и ни единого гостя, только изредка внизу парами проходили гвардейцы. Но на террасе слышались голоса и смех.

Владислав накрыл себя и девушек «куполом», но даже с такой защитой говорил негромко:

— Связь в «Вороньем» заглушена полностью по распоряжению отца. Поэтому никто из гостей не знает, что сейчас происходит в стране. А ситуация такая: уже разнеслась новость о взрыве на яхте «Аврора». Несколько телекомпаний вовсю крутят момент этого взрыва, который успели записать тысячи зевак на берегу, да ещё с разных ракурсов. Будто им было мало своей съёмки! Представляю, за какие деньги журналисты купили эти записи…

— То есть ты хочешь сказать, Никита погиб? — побледнела Тамара и покачнулась, схватившись за руку Владислава. — Если он до сих пор не появился, какие другие причины могли заставить его задержаться?

Даша молча закрыла глаза и замерла.

— Нет, сестрёнка, — покачал головой цесаревич. — В подвале до сих пор выставлен пост, дежурят волхвы. — Но я бы не торопился хоронить Назарова. Он утверждал, что у него есть какой-то план.

— Какой план, Влад? — с горечью спросила Тамара. — Если бы Слуги успели его вытащить с яхты, он бы уже находился с нами. Значит, что-то пошло не так.

— Нет, Никита очень изворотлив, — Владислав излучал уверенность, или старался показать её перед девушками. — Он явно что-то задумал. Я что хотел сказать-то… Через час император собирает людей в холле гостиницы. Пора раскрыть истинную причину.

— Это очень не понравится многим, — Даша не открывала глаза, полные слёз.

— И мне такая идея с праздником не нравилась с самого начала, — с раздражением ответил цесаревич. — Но отец и дядя решили по-своему.

— Я могу посмотреть запись взрыва? — спросила Тамара.

— Нет, — Владислав развёл руками. — В «Вороньем» сейчас не работает ни один телевизор. Радиоприёмники заблаговременно изъяли из всех комнат. Мы находимся в информационном вакууме. Новости извне отец получает через армейскую радиостанцию. Запись скоро привезут, и как только появится возможность, я покажу её вам.

— Взрыв мог быть иллюзией, — Даша, наконец, решилась открыть глаза и быстро смахнула с щёк покатившиеся слёзы. — Никита последнее время часто уединялся с дедом Фролом. Может, он испытывал какой-то новый конструкт?

— И такое возможно, — кивнул цесаревич. — Вы своего мужа не знаете, что ли? Я подозревал, что Назаров предложил идею эвакуации, а в голове держал иной вариант. Возможно, он сейчас помогает силовикам ловить диверсантов.

— Хотелось бы этому верить, — проворчала Тамара, успокоившись. Она сразу вспомнила безмятежное поведение Полины. Не могло быть так, чтобы дочка не «увидела» смерть отца. Значит, есть надежда. Есть. — Я замёрзла, вернёмся в дом.

Владислав убрал «купол», и попрощавшись с баронессами, ушёл.

— Полина! — окликнула дочку Тамара. — Ты не хочешь ничего сказать?

— Что именно, мамочка? — оторвавшись от раскраски, Полина обернулась с удивлённым лицом.

— Про папу…

— С папой всё хорошо, — девочка пожала плечами. — Скоро вернётся. У него дела со своими Слугами.

— Ты уверена? — Даша присела на диван рядом с Тамарой, положив руки на колени.

— Полинка никогда не врёт! — заявил Мишка с гордостью.

— Врать — это говорить неправду! — возмутилась сестра. — А я только могу ошибаться, понятно? Папа, кстати, уже вернулся!

Женщины переглянулись между собой и вскочили на ноги.

— Сидите на месте, никуда не выходите! — приказала Тамара детям. — И Ярика возьмите в свои игры! Не смотрите, что он маленький!

— Я не маленький! — заявил Ярослав и ловко цапнул несколько карандашей со стола у зазевавшего Мишки. Последовала весёлая возня по отъёму ценных вещей

Попасть в подвал можно было только из холла, поэтому обе женщины бросились вниз по широкой лестнице. Кто-то из родственников, прогуливавшихся по коридору, окликнул Тамару, но она лишь отмахнулась.

В холле было полно гвардейцев. Видимо, они получили сигнал об активации портала и решили, что кто-то пытается пробиться через него. Действуя по протоколу, охрана оцепила помещение, без всякого пиетета прогнав любопытных гостей.

Когда мощная металлическая дверь распахнулась и появился Никита, тащивший на себе какого-то мужика в матросской робе, Тамара с Дашей бросились к мужу, растолкав гвардейцев.

— Уф, какой он тяжёлый! — выдохнул Назаров и остановился. — Кто-нибудь заберите у меня этого англичанина!

Откуда-то появился граф Возницын, и сходу оценив ситуацию, приказал гвардейцам арестовать диверсанта и поместить его в изолированную комнату.

— Глаз с него не спускать! — добавил он и хотел было подойти к Никите, но остановился, давая возможность его прелестным супругам как следует порадоваться встрече с мужем.

Наконец, барон Назаров освободился от жарких объятий, и, обернувшись, сказал какому-то пожилому мужчине со значком волхва на костюме, вышедшему из подвала:

— Алмаз, можно гасить маячки. Больше никто не появится.

— Да, Никита,