Пепел осел, страницы шептали – и так продолжалось дальше. Хранение стало бдительностью; память – деятельностью; знание – предметом общего труда. Аделина знала, что рано или поздно придут новые угрозы и новые дилеммы. Но она также знала, что теперь у них есть не только крепость из корней и бумаги, но и уроки, выписанные кровью и чернилами. Её фигура растворялась в свете зала, когда она шла вдоль полок и одной рукой касалась переплётов. Новые искатели последовали за ней, тихие и собранные. И в этот момент библиотека, ожившая и уязвимая одновременно, выглядела как живой организм: раненый, но дышащий. Адель остановилась у окна и посмотрела на лес, где молодые побеги тянулись к солнцу. Она знала, что хранение – это также и готовность платить цену. Её знак был направлен не только им, но и будущему: берегите слово, берегите правду и будьте готовы охранять то, за что вы платили.

И когда зал наполнился шепотом и шагами, Адель снова опустила руку на переплёт – не держать, а передать – и снова пошла вперёд, навстречу дню, где страницы и пепел учились жить вместе.