Если посмотреть на церемонию моего отъезда со стороны, то мне кажется, что все это было больше похоже на похороны. Я шел к машине, следом брела плачущая Варвара, а все остальные смотрели на меня с таким видом, будто я прямо сейчас не в Саратов собираюсь уезжать, а на тот свет. Понять присутствующих конечно можно, с их точки зрения ведь как — молодой и неприспособленный к жизни барин, исполняя последнюю волю отца отправляется в Академию Мироходцев, чтобы навсегда там и сгинуть. Понятно, что на самом деле все это было не так, но вот только ощущение не очень и хотелось поскорее уехать.

Поэтому, когда моя «Нива» благополучно выкатилась за пределы села, я невольно почувствовал некоторое облегчение — наконец-то все это представление закончилось. Водитель, которого звали Николай, попытался было со мной заговорить о погоде, но я попросил его помолчать — чем немало удивил мужика, видимо обычно Владимир был более словоохотлив.

Я разместился на заднем сидении автомобиля, а рядом с собой положил сумку. Какое-то время я осматривал окрестности, но очень скоро потерял интерес к окружавшим меня пейзажами — слишком скучно и однообразно. Вскоре я и сам не заметил, как заснул.

Разбудил меня водитель уже в Балаково, когда мы приехали на речной вокзал. Николай собрался было носить за мной вещи, но я его отправил обратно в Ветрово — там той сумки не больше пяти килограммов, так что сам справляюсь.

На прощание я на всякий случай записал его номер телефона, кстати первый в моем смартфоне — удивительно, но никаких других номеров в нем больше не было. Видимо, Владимир не был большим любителем по нему разговаривать. Хотя, если подумать, выглядело это вполне логично, с кем ему в Ветрово общаться кроме Варвары? Ну, а друзей у него там не было, это я и так знал.

Оказалось, что нужный мне теплоход до Саратова отходит лишь через несколько часов. Я взял билет в каюту первого класса и это мигом облегчило мой бумажник на двадцать рублей. Факт, конечно, не самый приятный, но иначе я поступить не мог — пусть я и не богач, но все-таки дворянин и тем-более Соколов, а значит поплыву первым классом.

Остальное время до теплохода я потратил на то, чтобы привести свои волосы в порядок и купить джинсы и пару футболок посовременнее. Эти мероприятия уменьшили мои денежные запасы еще на десять рублей, но оно того стоило в любом случае. По крайней мере я стал выглядеть нормальным парнем, а не как истерзанный науками ботаник.

Вот замену своему древнему костюму подобрать не получилось — магазины Балаково в этом плане ничего достойного предложить не смогли, так что придется потерпеть до Саратова. Ну еще заехал в местную княжескую администрацию, чтобы забрать свои документы — как совершеннолетнему мне уже полагался полноценный паспорт.

К тому времени, когда подошел теплоход, я начал жалеть, что не удосужился днем где-нибудь пообедать — с каждым часом чувство голода начинало одолевать все сильнее. Оставалось надеяться, что на теплоходе найдется приличный ресторан.

Каюты первого класса здесь были рассчитаны на двух человек и когда я вошел, в моей уже сидел пассажир. Учитывая, что теплоход шел из Казанского княжества, то это неудивительно. На вид мужчине было около тридцати лет, длинные, черные как смоль волосы, ну а одежда по сравнению с моей и вовсе шикарная.

Пассажир что-то читал на своем планшете, а я обратил внимание на его родовой перстень, на котором имелся герб — черный бобр на зеленом поле. Понятное дело, в местной геральдике я пока совсем не разбирался, поэтому кроме того, что еду в одном купе с дворянином, его герб мне больше ни о чем не говорил. Он окинул меня взглядом и небрежно кивнул:

— Бобров Алексей, — какого-то уважения в его приветствии я не почувствовал и это было неудивительно: моего внешнего вида было вполне достаточно, чтобы он сделал кое-какие выводы обо мне и уровне моего достатка. Такие вещи дворяне чувствовали сразу и это было вполне нормально. Непонятно почему он вообще решил представиться первым.

— Соколов Владимир, — поздоровался я в ответ и положил сумку на пол.

Услышав мою фамилию и имя он с некоторым интересом посмотрел на меня, затем на кольцо на моем пальце, поморщился и вновь углубился в свой планшет, дав понять, что дальше разговаривать он не желает. Видимо моя фамилия и герб дали ему всю остальную информацию, которую нужно было знать обо мне.

Ну, что же, учитывая мою биографию, вполне ожидаемо. Думаю, именно так на меня будет реагировать каждый второй, а может быть даже и каждый первый. Ничего страшного, надоедать с разговорами я не буду, так что не переживай, Бобров Алексей, читай свой планшет.

Я усмехнулся и вышел из каюты. Мне было абсолютно плевать на то, что момент достаточно неловкий, но я банально не успел толком пообедать, поэтому с удовольствием отправился на поиски ресторана. Вот жаль только переодеться не успел — в костюме все-таки не слишком удобно, а на ужин можно было и в джинсах прогуляться.

Оказавшись на палубе, я решил немного пройтись, чтобы привести мысли в порядок. Приходится признать, что мы с этим Соколовым и в самом деле чем-то похожи. Он изгой здесь, а я персона нон-грата в своем мире... Хорошо хоть, что в этом мире меня никто не считает преступником и не пытается посадить за решетку. Честно говоря, чем дальше, тем сильнее мне начинает казаться, что демоница далеко не случайно засунула меня в это тело, все-таки с чувством юмора у нее полный порядок.

Проветрившись и вдоволь надышавшись свежим речным воздухом, я не спеша добрел до ресторана и вошел внутрь.

О, Владыка империй! За свои годы я повидал достаточно всяких гуляний и увиденное мной сейчас было похоже на пьянку космических пиратов после удачного грабежа — отовсюду слышались крики, песни, а в ресторане накурено так сильно, что мне пришлось несколько секунд привыкать, прежде чем удалось что-либо рассмотреть. Да, ужинать в подобной атмосфере было тем еще удовольствием, но уж очень хотелось есть, так что придется немного потерпеть.

Несмотря на царившую суету, официант заметил меня быстро — вполне понятно, публика здесь всякая ходит, за лишнюю медлительность можно и по морде схлопотать. Подбежав ко мне, он первым делом выхватил цепким взглядом перстень на моей руке, который служил