Великан вздрогнул, отшатываясь в сторону, но пуля уже клевала в брюшину, норовя сбить с ног, будто подкошенного. «Кирасир» уцелел, чего о ребрах гаитянина сказать было нельзя — в его живот будто бы вогнали железный шест. На какую-то долю секунды Фаусто потерял дыхание, выпустив врага из прицела…

Порох застонал и дернул ружейный рычаг, досылая в ствол новый патрон. Поднял, целя в голову, чуть выше воротника. Но темнокожий оказался чертовски живуч и быстр. Словно презрев боль, кинулся в атаку, ногой сбивая «Ремингтон» в сторону, и в упор дважды выстрелил из пистолета. Одна пуля угодила в пол, оставив в кровавой луже размашистый росчерк; вторая почти одолела бронежилет на груди снайпера.

Тот снова взвыл диким зверем, отползая и пытаясь прицелиться еще раз, но новый пинок уже вышибал обрез из его рук. Очередная пуля вгрызлась под пластины, заставив Порханова задергаться, будто посаженного на булавку жука — здоровенного, блестящего хитином бронещитков, смертельно-опасного еще минуту назад, но теперь беспомощного и умирающего.

Русский потянулся за ножом.

Уже теряя сознание, готовый выплюнуть собственные кишки, но он все же схватился за удобную рукоять, готовый продать себя как можно дороже. Использовать последний шанс, вырваться, спастись и убраться отсюда к известной всем матери…

Алексей потянул клинок из ножен. Но тут же почувствовал, как невероятная сила вздергивает его вверх. На бесконечно-короткое мгновение пешке показалось, что сейчас он увидит знаменитый тоннель с ослепительным светом в конце… но затем пришло осознание — здоровяк, с которым они сцепились, будто древние гладиаторы, вскинул его над своей головой. Нож отлетел в сторону, зазвенев по битому стеклу ограждений.

Плечевые мехусилители снайпера, отнюдь не самые качественные, дорогостоящие и современные, вспыхнули огнем. Лютым, проникающим в каждую клетку. В глазах потемнело, в позвоночнике хрустнуло. Пенс попробовал извернуться и ударить Фаусто в рану на руке или животе, но тут же понял, что безнадежно проигрывает схватку с настоящими, чудовищно-крепкими мышцами противника. Оксид-ванадий и титан в его теле застонали, словно рвущиеся металлизированные швартовы корабля, уносимого штормом в открытое море…

Сантейро шагнул к краю.

Величественно, будто Геркулес, отбрасывающий с дороги скалу. Затем чуть присел, распрямился, и Порох почувствовал, что летит. Как окровавленный полудохлый кот, потрепанный здоровенным безжалостным догом. Последнее, что русский снайпер увидел, исчезая за краем балкона — собственное отражение в обсидианово-зеркальных очках темнокожего…

Они вошли в медицинский блок.

Вошли победителями, чей многогранный план увенчался полным успехом. Вошли собравшись, в полуприседе, грамотно распределив пеленги. В мгновение ока проскочили часть генераторного зала, где еще отстреливался Киллиан. Вошли уверенно и быстро, как будто бывали тут уже не один раз.

Впереди, открыв забрало, двигался Доппельгангер. Имплицитор прикрывал его, до сих пор не сделав и выстрела.

Мартин остановился у входа, заняв позицию за углом. Осмотрел зал, дав отмашку, и Карим послушно направился к кабине раненого курьера. В самом важном зале лаборатории было тихо и душно, после включения резервных генераторов система кондиционеров дала сбой, так и не вернувшись к жизни. За панорамным окном, огромным — во всю стену, сиял вечерний город, едва подсвеченный пожарами уличных беспорядков.

Найджел обогнул столы, приборы и туши вычислительных машин. На ходу отстегнул винтовку, снял шлем, пояс с амуницией, и начинал вскрывать корсетный ворот бронежилета. Никто не произнес ни слова.

Мартин задумчиво смотрел, как Карим готовится к своей, не менее рискованной части работы.

Байн, застывший в противоположном углу лаборатории, тоже молчал.

Данст кивнул.

Леандро едва заметно склонил голову.

Это стало его частью работы. Некрасивой работы, оставляющей в репутационном листе грязный, с большим трудом выводимый след, но отлично оплачиваемой и исполненной без сомнений.

Доппельгангер прислушался, на несколько мгновений остановив взгляд на теле оператора оборонительных систем.

Бесарт Радольский лежал, утонув лицом в ярко-голубых проект-клавиатурах своих терминалов. Он умер неожиданно и быстро. Возможно, Радольскому мечталось уйти на пенсию, уехать в лысеющие Альпы и тихо окончить жизнь среди зелени лугов и пения генно-селектированных птиц. Вышло иначе — среди проекций экранов, трехмерных схем зданий и квантовых процессоров, все более и более мудрых с каждым новым поколением, но так и не научившихся предупреждать человека о предательстве.

Кровь Бесарта щедро залила стол. Стекала на пол, пятнала пульты терминалов и, так и не пригодившийся оператору, лежащий рядом пистолет-пулемет.

Байн скрутил глушитель и спрятал «Вальтер» в кобуру.

Подхватив штурмовую винтовку, пенс легкой пружинящей походкой направился к выходу из зала, на половине дороги разминувшись с идущим навстречу имплицитором. Наемники посмотрели друг на друга в упор, коротко кивнули. Все так же молча Леандро сменил Мартина на позиции у входа. Угнездился в укрытии за столами ученых «Конро» и поднял «Л-960».

Операция вступила во вторую, наиболее важную и заключительную стадию.

Карим, высокий и подчеркнуто-стройный в своем темном комбинезоне-поддевке под «Кирасира», медлил у стеклянных дверей кабины. В свете аварийных ламп, влажная от льющегося с потолка дождя она напоминала волшебную полусферу, хрустальный гроб, в котором обитает сказочный мудрец.

В руках Найджел держал небольшой пластиковый чемоданчик. Мартин приблизился, с недоверием изучая прозрачнуюи́глу. Сбросил с плеч полегчавший, но все еще увесистый ранец. Протянул ключ-браслет, снятый с убитого Зентека.

— Ты в норме? — осторожно спросил командир, стараясь перехватить отсутствующий взгляд пешки.

Имплицитор не ответил, молча забирая электронную отмычку.

Для него отныне не существовало Мартина… и лаборатории… и яростной перестрелки… внедрения кротов… враждебно настроенных людей Финукейна, равно как измен и многоходовых комбинаций Клуба. Был лишь раненый коллега-курьер за прозрачной покатостью дверей, миллиарды цифровых единиц информации и билет в мир, где правят совсем иные законы.

Мартин Данст грамотно выполнил обещание. Доставил парня, как и было оговорено, прямо к стеклянному гробу. Теперь настала очередь Карима отработать свою часть контракта.

— Может, я все же могу помочь? — поинтересовался лидер, невольно наблюдая за ускользающими с хронометра секундами.

— Нет, — решительно ответил Найджел Карим и положил руку на сенсорный замок.

За широкой стеной-окном ночной мегаполис горел миллионами неживых огней, переливаясь, словно море лавы.

Финукейн заскрипел зубами.

Им случалось проигрывать партии.

И каждый знал — любое поражение, это еще не конец. Не крах.

За спиной стояли не идеология государств, сожженные столицы и флаги над чужими парламентами. За спиной стояли всего лишь деньги. Как и в любой работе, ты иногда теряешь, чтобы в следующий раз приобрести большее…

Им всем приходилось отступать из полевых лагерей, пожираемых огнем бомбежки. Доводилось откатываться от огрызающихся пулеметами позиций; позорно бежать от служб