— Стоять! — крикнул я. — Замерли все на хрен!

Двое успевших выйти из машины дернулись, но я тут же добавил.

— Руки! Руки подняли, сука!

Стрелять не стал. Но если увижу у кого-нибудь из них оружие, то положу обоих, даже не думая. Не то сейчас время, чтобы такие шутки шутить.

— Эй, братан, не стреляй! — послышался мужской голос. — Не надо, в натуре!

Оба подняли руки. Я посмотрел сквозь лобовое стекло машины, но так и не понял, есть там кто-нибудь или нет. Машина опять же трехдверная, чтобы с заднего сиденья выбраться нужно переднее наклонять. Не очень удобно.

— Оружие есть? — спросил я.

— Есть, — ответил тот же мужик.

— Так бросай. Только медленно, так, чтобы я видел.

Он медленно опустил руку, снял с шеи ремень и что-то, лязгнув, упало на землю. Второй силуэт тоже двинулся, и я увидел, как он вытаскивает что-то из кобуры и тоже кладет рядом с собой.

— А теперь пять шагов вперед, — проговорил я. — Только медленно.

Они послушались. Что, действительно не собираются воевать с нами? Хотя я сам не знаю, как в такой ситуации отреагировал бы. Дружественных выживших сейчас нет в принципе, если не брать в расчет тех, что с тобой в группе. Да и то не всегда.

Но наверняка на попытку меня разоружить, открыл бы огонь первым. Не очень-то это дружественный жест. С человеком без оружия можно вообще делать все, что угодно, а мне это не нравится.

— В машине есть кто-нибудь? — спросил я.

— Только собака, — был ответ, уже другим голосом, женским. — Не надо стрелять, пожалуйста.

— Степаныч, пошли Овода на крышу, — попросил я в рацию. — Я спущусь, посмотрю. Только быстрее.

Прошло полминуты, двое внизу осматривались, так и не осознавая, откуда им приказывают. За спиной послышались шаги, я оглянулся и увидел, как гвардеец поднялся на крышу. Без бронежилета, в одном разгрузе, но с автоматом. Впрочем, нам тут реально, скорее всего, ничего не грозит.

Я поднялся, и увидев мой силуэт на крыше, ночные визитеры заметно оживились. Слез с крыши, повис, потом разжал руки и оказался на земле. Двинулся в сторону этих двоих, обошел по дуге, заглянул в машину.

И действительно, на заднем сиденье там была собака. Большая такая, мохнатая, покрытая белой шерстью, с острой мордой и добрыми умными глазами. Породы я не знал, потому что не разбирался в них вообще, но любая большая собака вызывала у меня недоверие. Дури в них полно, а броситься они могут легко, если что-то не то в голову взбредет.

Хотя, наверное, полезно было бы, если натаскать их на обнаружение зомби. Но этот ни на сторожевого, ни на служебного пса не тянул. Скорее всего, просто домашний любимец.

Я подошел ближе, наклонился, подобрал с земли странного вида карабин. Что-то на базе АР-15, только под пистолетный патрон. Магазин, кстати, наоборот, знакомый, такие под Глоки семнадцатые идут, только увеличенный.

Модный, весь в планках и с вентилируемым цевьем. Сверху коллиматорный прицел на такую же планку, дальше на цевье — тактический блок, фонарь плюс ЛЦУ. Интересная штука, правда она больше под спортивную стрельбу, чем для боевых условий. Патрон не тот, да и стрелять из него дальше чем на полтинник я бы не стал.

А вот у женщины был Глок, семнадцатый, и тоже с обвесом: вместо штатного целика стоял микроколлиматор.

Я отошел, отложил оружие на капот «Нивы», после чего обыскал обоих ночных гостей, так тщательно, как только смог. И у мужика вытащил еще и нож, Ка-Бар. Знакомая штука, память подсказывала, что такие я не раз находил на убитых врагах из западных ЧВК.

— Братан, ты бы сказал чего-нибудь, — вдруг проговорил мужик. — А то ходишь и молчишь.

— Чего вам тут надо? — вместо ответа спросил я.

— Да бензина бы, — ответил он. До моста еще двести километров, а топливо у нас заканчивается уже.

— К мосту, значит, — констатировал я, повернулся в сторону дороги, откуда они только что приехали.

Нет, ни фар, ни шума моторов, вообще ничего. Тишина. Никто в нашу сторону не едет. Ладно, может быть действительно одни. Но расспросить надо бы. Куда едут, понятно, а вот откуда, да и что по дороге видели.

Света бы, темно, как у негра в жопе. Но электричество не работало, а если сейчас в мою сторону начнут фонарями светить, то только хуже сделают. Луны, как назло, нет, облачно.

— Откуда едете? — спросил я.

— Из Бахчисарая, — ответил он.

— А чего не по основным дорогам? — удивился я. — Быстрее было бы.

— На основных дорогах сейчас полная жесть творится, — ответил он. — Там в Бахче лагерь для выживших был, эвакуационный, народ собирался. Военные устроили. Так говорят, что через Симферополь проехать возможности вообще нет, везде зомби бродят, а на других дорогах засады. Бандиты по всему полуострову лютуют.

А вот это интересно. Первое, так сказать, взаимодействие с кем-то из-за пределов Севастополя. Значит, в Бахчисарае эвакуационный лагерь. И это инициатива военных, которые, как я уже понял, работают без всякого командования с большой земли. Исключительно на своей инициативе, и на своих ресурсах.

— А чего уехали? — спросил я. — Плохо там?

— Не то слово, — он покачал головой. — Еды на всех не хватает, воды чистой тоже мало. Сам ведь знаешь, что это за места.

Не знаю. Для меня это всего лишь точка на карте, никаких связанных с ним воспоминаний у меня нет. Хотя, стоп. Помню «Бахчисарайский фонтан». Лермонтов вроде бы написал? Или Пушкин? Короче, кто-то из них, когда был в ссылке в этих местах. Хорошо, наверное, тебя не в Сибирь лес валить ссылают, а в Крым.

— Поэтому решили свалить?

— Не только, — он покачал головой. — У них там эпидемия.

— В смысле? — не понял я. Мозгов не хватило укушенных от здоровых отделить. Это же в общем-то единственное, что нужно сделать, чтобы не допустить этой самой эпидемии.

— Да в прямом, — ответил он. — Дрищет народ. А врачей практически нет. Потому что началась эта бодяга в больницах. А еще хуже стало, когда укушенных туда свозить стали. Так что врачей сейчас вообще практически нигде нет. Редкость это — выживший врач.

Тьфу ты. А я со всей этой ситуацией и позабыть успел уже о том, что другие болезни бывают, помимо той, от которой единственное лекарство — пуля в голову. И ведь действительно.