— Если они и существуют, то мы об этом вряд ли когда-нибудь узнаем, — похлопав по плечу Бублика, Никита дождался, когда охранник распахнёт перед ним дверцу, и вылез из внедорожника. — А где Ильяс?

— Он в город уехал на свидание, — ухмыльнулся Слон.

— Это радует, — Никита улыбнулся и легко взбежал по лестнице наверх. И как только вошёл в парадное, ему навстречу с радостным криком бросилась Полина.

— Папа! Я смогла увидеть другую картинку!

Подхватив дочку на руки, прижал к себе, крепко целуя в бархатистую щёчку, и заговорщицки прошептал:

— Расскажешь?

— Там был большой и страшный взрыв, но все остались живы, — так же шёпотом ответила Полина. — Что это значит, папочка? Я изменила будущее?

— Все мы сейчас немного меняем наше будущее, милая, — улыбнулся Никита, испытывая облегчение. Маленькие шажки ведут к победе. Значит, он всё делает правильно. — Пошли, расскажешь мне о своих картинках. Интересно, что ты увидела.

Глава 15

Ливадия, конец мая 2017 года

Аржевский с интересом присматривался к своим невольным напарникам, с которыми вот уже вторую неделю делил кров и пищу. Небольшая дачка, снятая Свояком у какого-то спившегося писателя из богемной тусовки, стала для диверсантов приютом и оперативным штабом одновременно. Надо признать, место было выбрано удачно: на склоне заросшего вечнозелёными кустарниками и растениями холма. Три десятка презентабельного вида дачных домиков вытянулись вдоль проходящей выше дороги, откуда виднелись только нарядные черепичные крыши. Зато следить за побережьем с мансарды оказалось весьма просто. Эндрю чуть ли не целыми днями сидел возле окна с биноклем и что-то записывал в тетрадку. Майя нашла себе иное занятие: она каждое утро в лёгком сарафане и с сумкой, в которой находились пляжные принадлежности, уходила к морю. Нацепив чёрные очки, она говорила «бай, мальчики», и до обеда её не видели. Возможно, у девушки были иные задачи, кроме личных удовольствий вроде позагорать или искупаться, но возвращалась она всегда довольной, с золотистым загаром на плечах и ногах.

Свояк чуть ли не целыми днями пропадал в Ялте, благо до неё рукой подать. Он арендовал «Ладогу» и мотался на ней из одного города в другой. Станислав вдруг ощутил себя ненужной фигурой, болтающейся без дела. Не вытерпев бесцельного времяпровождения в маленьком уютном саду, он напросился со Свояком в Ялту, когда тот в очередной раз собрался туда по каким-то делам, причём, с таким загадочным лицом, что усидеть на месте полковник не смог.

— А давайте, — согласился Свояк, распахивая створки ворот из металлопрофиля, чтобы выгнать «Ладогу» на улицу. — И мне скучно не будет.

— Ты лишь из-за этого каждый день смываешься с дачи? — усмехнулся Аржевский, помогая ему.

— Британцы — снобы, — заявил коллега и показал рукой на машину, дескать, садись, не стой. А когда занял место за рулём, продолжил: — Может, я плохо знаю британцев, но Эндрю — это образец невероятной скуки. Посмотришь на него, скулы сразу сводит, как от прокисшего пива. А вот Майка… — он причмокнул губами, неторопливо ведя «Ладогу» по неширокой асфальтированной дороге в серых заплатах. — Деваха — огонь, по ней это сразу видно. И фигурка отменная. Каждое утро любуюсь, когда она в просвечивающем сарафанчике выходит из дому. Знает, стерва, что хороша.

— Ну так загляни вечерком в гости, — посоветовал Аржевский, улыбаясь.

— Заглянул разок! — хохотнул Свояк, аккуратно притормаживая, когда дорога пошла вниз. — Поймала на болевой, уронила на пол и по рёбрам пнула. Хорошо, босой была, а то бы переломала. Сказала, что приличные джентльмены, хотя бы, сначала намерения показывают, а не лезут сразу в постель к леди.

— Оплошал ты, дружище, — посочувствовал ему полковник, отворачиваясь к окошку, чтобы скрыть довольное лицо. — Надо бы сначала цветы подарить, в ресторан сводить…

— Так и сделаю, когда обеспечим канал перехода в Турцию, — кивнул Свояк.

— Подожди, они в Турцию решили уходить? — удивился Аржевский.

— А ты как думал? — посмотрел на него коллега. — После шухера, который устроят эти британцы, весь Крым будет блокирован. Будут шерстить на дорогах каждого, кто вздумает выехать. Нам придётся сидеть тихо, как мышам под веником, ещё пару-тройку недель. А потом на теплоходе в Стамбул рванём.

— Так, давай-ка поподробнее, — Станислав встревожился. — Что значит «рванём»? Ты кого имеешь в виду? Себя и Эндрю с Майей?

— И тебя тоже.

— Нет, на это я не подписывался! — мгновенно ощетинился Аржевский. — Это же чистой воды внедрение в стан противника!

— Догадливый, — ухмыльнулся Свояк, выезжая на трассу, ведущую в Ялту. — Есть такая мысль сделать тебя перебежчиком. Контрразведчик, носитель секретной информации, с налаженной агентурной сетью в России. Да тебя с руками и ногами оторвут!

— Вот именно что контрразведчик, а не разведчик-нелегал! — проворчал Станислав. — Чистой воды самоубийство. «Там», знаешь ли, не дилетанты сидят. Они раскусят меня, как белка — орех. Вообще, я думал, ты ликвидируешь всех причастных к операции. Только знай: я за тобой смотрю внимательно.

— Жалко Майку, если такой момент настанет, — Свояк спокойно выслушал Аржевского. — Хороша девка. Эндрю кончу, рука не дрогнет. А вот её… даже не знаю.

Полковника не смутила нарочитая растерянность в голосе водителя. Контора умела подбирать в отдел ликвидации людей, которые своих родственников, не моргнув глазом, на тот свет отправят.

— Слушай, Свояк… А как тебя зовут-то? Ну, хотя бы придумай имя. Сам же знаешь, что оперативным псевдонимом на людях не щеголяют.

— Ну… Анатолием зови, — хмыкнул мужчина, не отрываясь от дороги.

— Хорошо, Толя. Так лучше. Куда едем?

— У меня встреча намечается с одним человечком, который сможет перевезти группу на турецкий берег. У него баркас рыболовный есть.

— Подожди, Толя… А как же теплоход? Отвлекающий маневр?

— Вот видишь, Стас, какой ты умный, а боишься, что тебя разоблачат, — ухмыльнулся Свояк, и Аржевскому захотелось его пристрелить. Не просчитывал он этого человека, не мог понять истинную ипостась коллеги. — Понятно же, что и все морские порты будут перекрыты. Пусть ловят там, а мы тихонечко, под видом рыбаков, выйдем в море, и айда в Зонгулдак.

— Почему именно туда?

— Ох, братишка, какой же ты душный. Да я же с ходу назвал место прибытия, что в голову