Впрочем, «мусорщик» оказался сообразительным. На два щупла, заменяющие ему ноги, вставать не стал, а довольно резво побежал на четырех – и даже немного обогнал меня, первым выскочив из леса смерти.

И упал обессиленный в серую траву Зоны.

Я подошел, посмотрел на него, потом на небо…

Неважно там было, наверху.

Для нас.

Потому что, по моим подсчетам, до Выброса оставалось минут пятнадцать, а может, и меньше…

В воздухе уже чувствовалась настораживающая озоновая свежесть. Еще немного, и черные тучи Зоны полностью окрасятся в алый цвет и их начнут рвать на части молнии цвета крови. А потом по этим местам пронесется вихрь, уничтожающий все, что не является частью Зоны.

Строения, возведенные людьми из материалов, принесенных с Большой земли.

Машины, приехавшие оттуда же.

И, разумеется, людей, которые не успели спрятаться в ямы, находящиеся ниже поверхности земли…

Теоретически я бы мог успеть выкопать для себя окоп с помощью «Бритвы», опыт подобного рода у меня имелся. Но для двухметрового Тана я такое укрытие точно не организую за столь короткое время. А это значит, что гостю из другой вселенной кирдык, не зря же палачи выбросили его в лес смерти накануне Выброса.

Впрочем, неподалеку маячило несколько полуразрушенных деревянных домов – то ли хутор какой-то, даже не отмеченный на карте, то ли развалины администрации лесничества, проживавшей здесь до печально известной аварии. Если повезет, то в одном из этих строений, пребывавших в аварийном состоянии, может быть подвал, где вполне должно получиться пересидеть Выброс.

О чем я «мусорщику» и сказал.

– Подъем, однако, если не хочешь, чтоб тебя Выброс по этому полю размазал.

– Можно я здесь сдохну? – простонал Тан.

– Да вообще без проблем, – пожал я плечами. – Жаль только, что кучу времени на тебя зря потратил.

И побежал по направлению к хутору, прикидывая, в каком из домов может быть приличный подвал.

Тут ошибаться было нежелательно! Крестьянские подвалы часто замаскированы под обычный пол, и порой так искусно, что хрен найдешь с первой попытки. А мне надо было именно с первой, так как время поджимало конкретно.

Первая полуразрушенная хибара, в которую я ввалился, выбив плечом хлипкую дверь, выглядела как мегазапущенный бомжатник. Удивительно, что еще дверь в этот трындец кто-то заботливо запер…

Слева – насквозь проржавевшая армейская кровать.

Справа – развалины кирпичной печи.

В углах – кучи мусора и засохшего дерьма.

Ну и в довесок на полу – мумифицированный труп сталкера с дырой в затылке, упокой его Зона. В смысле, всего сталкера, а не только его затылок, куда при желании можно было кулак просунуть.

Я быстренько пробежался по помещению, периодически нанося удары в пол каблуком берца.

Пусто!

И под трупом, который я перевернул, – тоже. Кстати, при переворачивании мертвец переломился надвое, больно уж сильно высох. Думаю, тут дело в Выбросах, ибо местность здесь болотисто-влажная, а вот буйство аномальной энергии вполне может высосать из тела всю влагу до капли.

– Извини, братан, – сказал я мертвецу – и пулей вылетел из дома. Не потому, что трупов боюсь, а потому, что местный шторм уже очень ощутимо приближался… Картинка окружающих предметов поплыла, стала нечеткой и окрасилась в нежно-малиновый цвет. По ходу, вот-вот накроет – и всё. Отбегался я по Зоне, что обидно. Поскольку сталкеру с моим опытом и репутацией погибнуть под выбросом – это примерно как в режиме «отмычки» по глупости в аномалию влезть. Несолидно для легенды Зоны…

В соседнем доме двери не было, вход в дом зиял вонючей чернотой. Ну, если тут не повезет, то всё, приплыли. Соседние дома вообще можно было не рассматривать, ибо от них остались лишь кучи мусора. Крыши провалились внутрь, сгнившие стены рассыпались. Даже если и есть там подвалы, до них уже не добраться… Просто не успею, ибо Выброс накроет раньше.

Внутри этого дома – вернее, того, что от него осталось, – все было еще хуже, чем в предыдущем. Гнилая крыша частично рухнула внутрь, перегородив трухлявыми досками проход. Я несколькими ударами с ноги его кое-как расчистил, рискуя получить по башке упавшей сверху потолочной балкой…

И увидел его!

Подвал!

Даже без верхней крышки! Прячься – не хочу, никакой Выброс не страшен. Вот только почему из того подвала слегка попыхивает какой-то синевой, будто в нем кто-то разжег большую газовую горелку?

Я подбежал к краю прямоугольного провала, глянул вниз – и скрипнул зубами от бессильной ярости.

В подвале вполне себе вольготно расположился «ведьмин студень». То ли аномалия, то ли артефакт – по этому поводу у ученых Института аномальных зон не было единого мнения. Но, как бы там ни было, эта пакость, похожая на холодец, неторопливо и равномерно горящий голубоватым пламенем, имела свойство размягчать плоть и кости биологических объектов. Наступишь в нее ногой – и все, можно ту ногу словно резиновую палку узлом завязывать. Но лучше сразу отрезать, так как постепенно страшная травма поползет вверх, и за пару дней человек превратится в куклу из размягченной плоти с глазами, неторопливо стекающими вниз по лицу. Раньше вроде не было такого, чтоб этот страшный эффект по телу распространялся уже после того, как жертва вылезла из аномалии. Но времена и артефакты с аномалиями имеют свойство меняться, причем почему-то всегда не в лучшую сторону.

– Да твою ж душу… – вытолкнул я из себя сквозь зубы, понимая, что жить мне осталось считаные минуты.

– Чего там? – раздалось над ухом.

Я обернулся.

Ну да, конечно, кого еще может носить по Зоне накануне Выброса. Надо мной, хлопая черными паучьими глазами, нависла туша с мягкими звездообразными щупальцами, благодаря которым «мусорщики» умеют передвигаться быстро и абсолютно бесшумно.

– Отдохнул? – поинтересовался я.

– Не-а, – мотнул своим пнем Тан. – Просто шторм приближается. И если не спрятаться, потом изжога будет целый день мучить. Кстати, хороший подвал. Чего стоишь, прыгай, а то Выбросом накроет – у вас, людей, вроде от него последствия более неприятные, чем изжога.

– Издеваешься? – поинтересовался я. – Этот подвал весь «ведьминым студнем» залит.

– А, вам же от «синьки» тоже как-то неважно становится. – Тан хлопнул себя щупальцем по глазастому пню. – Совсем забыл. Сейчас.

И начал быстро надуваться,