И только вверх! Деревья стремительно уменьшаются. Струи воздуха бьют по лицу, норовят просочиться под очки и маску. Как бы ни был подавлен человек, как бы ни горевал, чистый восторг полёта сметает остальные чувства!

Истинный тей всегда хочет в небо. Полёт как наркотик. Воздержание от него — мучительно, приём дозы опьяняет.

Ты — над миром. Ты — сверхчеловек.

Чёрная крылатая фигурка огромными кругами поднималась к дирижаблю, дрейфующему у облаков. Дирижабль — это воздушный корабль, изолирующий тея, отнимающий свободу, уравнивающий с ординарными людьми, оплатившими место в каюте.

На дирижабле ты едешь. Или плывёшь. Но не летишь, не ощущаешь ветра в крыле, холода на губах и кошмарной бездны под сапогами. Ты — груз, а не путешественник.

В каюте, освободившись от магии открытого пространства, Алекс неожиданно понял, какая мысль подспудно гложет добрый час и не может оформиться в слова.

Логическая цепочка. Большая субмарина, в мирное время никому не нужная, явно превосходит технические возможности пиратов. Подобное судно могли построить лет двадцать пять или тридцать назад, в годы расцвета Ламбрийского королевства, сейчас вряд ли кто возьмётся.

Двадцать два года назад группа красных гвардейцев — он сам, Горан Атрей и славный Марк Тейлс — бросили большую субмарину в Нирайне. Тогда создание весьма дорогой и сложной штуки объяснялось заработком на контрабанде.

Потом — взрыв. Горана с Марком не стало, как и герцогско-императорского семейства Ванджелисов. Где-то хранилась эта подводная лодка, чтобы всплыть в прямом и переносном смысле слова два десятка лет спустя.

Вопрос номер раз: у пиратов действительно та же лодка? Вопрос номер два: имеет ли отношение к бойне в Арадейсе виновник взрыва в Нирайне? Наличие субмарины двадцать лет назад — слабый след, железная рыба могла триста раз поменять хозяев.

Алекс пообещал себе по окончании поисков детей заняться этим вопросом.

Старое ружьё спущено с предохранителя. Сколько бы лет ни прошло, есть преступления без сроков давности. Для их виновников найдётся патрон с картечью.

Глава пятая

В плывущей по океану железной бочке, превращённой в тюрьму, любая мелочь воспринимается как событие. Как обычно, новостям предшествовал стук сапог с верхней палубы, радостные нецензурные крики пиратов-стражников и скрип отворачиваемой задрайки.

— Пленники живы? — через открытый люк донёсся знакомый голос. Выскочка снова наведался в лодку.

— Да… чтоб они сдохли, — непоследовательно ответил охранник.

— Молодого и его бабу — наверх!

Рикас и Айна переглянулись. Значит, кандидат в спасители внёс коррективы в план. К добру ли это? Вдруг побег отменён? Молодой человек для себя решил бежать в любом случае, независимо от помощи корсара-аристократа.

Яркий свет после недель заточения в полумраке ослепил необычайно. Зрение, наконец, вернулось на службу хозяевам и оповестило: на верхней палубе прохлаждается целая делегация.

Далматис чуть насмешливо поднёс перчатку к широкополой шляпе в приветствии. Глазами показал на массивную фигуру Балло. У Рика подпрыгнуло сердце. Вот он — сигнал! Но зачем остальное?

На скользкой обшивке, испещрённой головками заклёпок, некий субъект раскрыл треногу фотографического ящика, сам спрятался за чёрным покрывалом. Выскочка деловито прогнал лишних из кадра. Брат с сестрой красовались вдвоём на фоне океана.

— Улыбочку! — бодро грянуло из-под чёрной тряпки. — Не шевелитесь… Не шевелитесь… Готово!

Рикас огляделся. На правом траверзе проступает земля, всего полчаса лёта на крыле. Но вплавь — пугающе далеко. Всё же шанс на выживание, и куда больший, чем даёт покорное ожидание в разбойничьих застенках. И так хочется отнять у негодяев возможность шантажировать отца!

Корвет дымит впереди, но скорость совсем невелика. Вероятно — вокруг рифы, лоцман пробирается с осторожностью. За кормой виднеется второй корабль, лишая возможности дневного побега: вахтенный непременно заметит двух купальщиков.

— Синьоры! Приношу искренние извинения, но в связи с близостью суши прежней свободы предоставить не могу. Любезный Балло наденет вам ручные кандалы. Впрочем… — младший лорд обворожительно улыбнулся Айне. — Впрочем, думаю, для синьорины эта предосторожность излишняя.

Девушка зарделась, её брата передёрнуло от приторной слащавости слов. Выскочка страхуется, потом расскажет капитану о своей бдительности, побег же целиком ляжет на совесть мёртвого Балло. Ловкач! А каково плыть часами со скованными руками, с дополнительным грузом на кистях?

Бывший сержант, теперь уже щеголяющий в военной форме Архипелага, с готовностью вытащил из шлюпки молот и кандалы. Рикас попробовал сопротивляться, но куда там. Прежние стражи и смена повалили его на железо. Удар по заклёпке соединил половинки.

Балло постарался на славу. Очень тугие кандалы причиняли боль. Молодой человек к ней привыкнет. Или сойдёт с ума. Его ценность как заложника не изменится.

После чистого морского воздуха смрад в отсеке ударил почище, чем кувалда Балло. Здоровяку интерьер и аромат также пришлись не по душе.

— Мерзкие твари! Из-за вас я должен гнить здесь два дня!

Сокрушительный удар влетел в скулу. От неожиданности Рикас даже не успел прикрыться скованными руками. Он упал навзничь, из глаз посыпались зелёные искры. Как и тогда, в Арадейсе.

Револьвер упрятан за обрезками труб. Нападать на стражников планировалась ближе к ночи. Совсем рядом шлюпка с прежней сменой. Нельзя спешить! Нужно терпеть. Только у Балло нашлись весомые аргументы изменить программу.

— Благородный тей! У нас есть фото, где ты целый и невредимый. Теперь необязательно оставлять тебя целым. Даже вредно.

Рикас совсем по-детски сжался в комок, развернувшись к обидчику коленями. Того не остановила беззащитная поза жертвы.

— Теперь заплатишь. Думал, благородная кровь позволяет унижать бывалых солдат муштрой?

Удар сапогом пришёлся в голень.

— Сейчас я выпущу из ублюдка и благородство, и кровь.

У противоположной переборки семеро пленных, среди них ординарец Рикаса. Когда то среди них авторитет молодого офицера чего-то стоил, всемером они запросто могли броситься на пиратов, скрутить…

Не шелохнулись.

Недели заключения, скудная кормёжка и сознание, что находятся среди пиратских островов, сломили волю к сопротивлению. Ординарец стыдливо отвернулся, единственный из всех, остальные безучастно глазели на экзекуцию.

Боль в голове и разбитых ногах, неудержимый гнев от унижения и желание отплатить предателю смыли остатки благоразумия. Тей муштровал свой взвод, показывал изощрённые приёмы защиты и нападения, кроме самых мощных, с применением Силы. Зачем, если лишённые природного дара вояки не смогут ими воспользоваться?

Прицелившись, Рикас выстелил невидимыми стрелами в глаза Балло. Пират, занёсший было ногу для очередного пинка, вскрикнул и приподнял ладони к лицу. Из положения лёжа молодой человек резко перевернулся и