Асад Мохсунов
Инопланетная ассимиляция. Гидробианцы. Часть вторая
В одной из больниц России.
По коридору зашагал мужчина, на вид ему было около пятидесяти лет. У него короткие, слегка поседевшие, но аккуратно уложенные волосы. Лицо выразительное с морщинами на лбу и вокруг глаз. Глаза карие и глубокие, и в них присутствовали оттенки теплоты и уверенности, что создаёт ощущение спокойствия для пациентов. В классических брюках и белой рубашке, на запястье – классические часы, подчёркивающие чувство времени и ответственности. Носил комфортные, но стильные туфли.
Он готовился провести здесь операцию. Прогноз был неблагоприятный, но родственники пациента очень просили. Он любил браться за самые сложные случаи. Обговорив все детали с лечащим врачом, он ещё раз изучил историю пациента и сообщил о возможных последствиях близким больного. Получив письменное согласие, хирург отправился мыться.
– Ольга, ты осмотрела операционную, всё ли готово? – обратился он к молодой симпатичной девушке с большими голубыми глазами и белокурыми волосами.
– Да, Михаил. Всё готово, я тщательно осмотрела операционную.
Михаил улыбнулся девушке.
– Отлично.
Хирург зашёл в операционную вместе с Ольгой. Девушка после поступления на работу всегда ассистировала Михаилу, других помощников здесь он не брал.
На операционном столе лежал мужчина приблизительно сорока лет с диагнозом – аневризма головного мозга. Необходимо было провести клипирование злополучного сосуда. Михаил – нейрохирург, ведущий частную практику. Официально в штате какой-либо больницы он не числился, но имел право проводить операции во многих клиниках. Его не интересовали финансовые вопросы, но поддерживать жизнь и возвращать здоровье людям считал своим призванием. Иногда, когда другие врачи отказывались или были бессильны, они советовали родственникам больного обратиться за помощью к Михаилу. И в этот раз было так же.
За последние 15-20 лет он успешно провёл множество опаснейших операций. Хоть Михаил старался и не выделяться, о нём уже давно ходили слухи за рубежом.
В операционной находились медсестра и врач-анестезиолог. Зная, что Михаил всегда проводит операции исключительно с Ольгой, без посторонних, они предложили свою помощь из любезности. Хирург отказался и попросил всех выйти. Операции он проводил без лишних глаз и на то были причины. Еще одним условием было отсутствие видеокамер, так как он не мог никому позволить зафиксировать то, что происходит на его операциях. Хоть и были попытки зафиксировать процесс операции скрытой камерой, они также не принесли наблюдателям значимой информации.
Ольга помогла Михаилу надеть нитриловые перчатки.
– Приступаем. Время пятнадцать ноль ноль.
Операция началась с трепанации черепа. После вскрытия и поднятия верхней кости черепа Михаил сообщил:
– Начинаю мини-обследование.
– Давай.
– Поехали.
Хирург закрыл глаза. Отключив внешнее зрение, он продолжал «видеть» всё вокруг. Он направил свою энергию в тело пациента, как рентгеном просканировал каждый участок его мозга. Импульсы, исходящие от Михаила, ввели и так обездвиженное тело в состояние гибернации. Пульс, давление десятикратно снизились. Так хирург мог держать пациента столько, сколько нужно было для проведения операции. Он полностью контролировал тело пациента. Это помогало исключить кровоизлияние в мозг, так как скорость потока крови в сосудах уменьшалась в разы. Когда операция близилась к концу, Михаил выводил тело из так называемого стазиса постепенно, для того чтобы вовремя заметить и исключить начинающиеся осложнения.
После особого обследования, хирург при помощи ассистентки вскрыл в нужном месте твёрдую мозговую оболочку, выделил паталогическую артерию и наложил клипсу на основание шейки аневризмы. После часовой операции, он начал потихоньку выводить пациента из стазиса, наблюдая за мозгом. Для этого ему требовались уже показания аппаратов. Михаил наблюдал за пациентом до последнего, а удостоверившись, что всё в порядке, расслабился.
– Всё, Ольга. Мы молодцы. Остались штрихи.
Ушив твердую мозговую оболочку, закрепили вырезанную часть черепа титановыми пластинками и винтами.
Завершив очередную операцию, они вышли в коридор, где их ожидали лечащий врач и родственники. Нейрохирург сообщил им, что операция прошла успешно, но пациенту потребуется интенсивная терапия, затем стационарное наблюдение, чтобы предотвратить возможные осложнения. Михаила поблагодарили за проделанную работу. Посетителям разрешили зайти в палату.
– Ну что, Оль, время обеда. Пойдём в кафе?
– Пойдём. Я тоже очень проголодалась.
Они вышли из больницы и двинулись по направлению к кафе.
Михаилу было сорок семь лет, Ольге же двадцать два года. Её отец Иван был другом детства Михаила. Но десять лет назад произошла трагедия. В доме Ивана случился пожар. Все соседи тогда ринулись на помощь, и Михаил был с ними. Отец Ольги вытащил сначала дочь из огня и передал Михаилу, затем попытался во второй раз зайти в дом, чтобы спасти жену и сына, но крыша дома обрушилась прямо перед ним. Он получил многочисленные ожоги, обгорев настолько, что его нельзя было даже тронуть. Михаил понимал, что степень ожогов, полученные им были не совместимы с жизнью. Иван без сил упал на землю и прошептал:
– Миша, не используй свой дар, чтобы парализовать меня. Ты же знаешь, что я не выживу.
– Были бы мы сейчас в Обители, старейшины обязательно спасли бы тебя – ответил он ему.
– Мы очень далеки от них.
Дом Ивана находился за двух сот километров от поселения. Даже в стазисе, пока они бы добирались до поселения, он бы не выжил.
Михаил не мог сдержать слёз.
– Позаботься об Ольге как о дочери, она единственная, кто остался. – произнёс Иван.
Михаил лишь тяжело кивнул ему, так как из-за горя ему было трудно произнести хоть слово. Он смотрел, как умирает его друг. Иван закрыл глаза и отправился к праотцам. Оля в один миг потеряла всех. Следующие две недели она ни с кем не говорила. Михаил и его близкая подруга Лариса пытались как-то отвлечь её, но безуспешно. С грустью в сердце, он попросил старейшин вмешаться в ситуацию и скорректировать её память. После того, как отправленный старейшинами дуалитанский старообрядец вмешался в её память, она воспряла духом.
– Обещаю, что спустя время, я обязательно всё тебе расскажу, – дал Михаил обет Ольге.
После этой трагедии Михаил заботился о ней как отец, но строго-настрого попросил называть его Михаилом. А помогала ему воспитывать девочку Лариса.
Михаил вместе с ней зашли в кафетерий, заказали кофе с круассанами и отправились на поиски свободного столика.
Мужчина сел напротив Ольги и задумался. Когда ей было 18, он рассказал всё о её родителях, брате, пожаре. Поначалу она его ненавидела и злилась, но спустя некоторое время осознала, что память ей стерли не для того, чтобы она забыла о том, кто ее родители,
