«Помнишь, ты читала мне у костра в Мюррейском лесу:
Amors non es peciatz;Anz es vertutz que lo maluatzFai bos, el’h bo’n melhor.Et met от en viaDe bon far tota dia.[2]
Машка, это — абсолютно верно. Жаль, что мы не познакомились с этим парнем Гильомом Монтаньяголем. Или он сильно позже жил? Никогда я не помню, кто там у тебя когда родился. Но разве это главное?..»
Откуда Горюнов знает старопровансальский и поэзию трубадуров? Откуда?!
Значит, все это было по правде?
Она скакала по строчкам дальше, не читая, а словно обнюхивая их, как собака Луша. Собака Луша… Где-то она теперь? Такая славная была псина! Дальше, дальше…
Вот оно! Забытое.
«Машка, если увидишь в Москве Мырддина, передавай ему привет, у меня он пока не появлялся. И узнай у этого хитрюги заодно, почему…»
Она не успела перевернуть страницу. В дверь постучали. Кто же это в такую позднь решил ее побеспокоить? Дядя Гоша? Так он стучать не умеет — сразу начинает канючить о чем-нибудь. Может, примерещилось? Может, и не было там никого?
И тут за дверью раздался все-таки дяди Гошин уже набивший оскомину голос:
— Маш, а, Маш!..
Москва, февраль-июнь 1997 г.
Примечания
1
Если существует пролог и эпилог, то бишь, в переводе с греческого, предваряющее и завершающее слово, отчего не быть мезологу, то есть слову промежуточному, помещенному в середине книги? Ирландская же традиция разделения на основное и дополнительное повествование к этому месту нашего рассказа нарушается слишком уж явно, что и хотел подчеркнуть автор в названии своей столь необычной главки.
2
Любовь — это не грех, а скорее достоинство.Она делает плохого человека хорошим, а хорошего — еще лучше.Она указывает путь к добру каждый день.
