А коллег волновал вопрос отваривания талонов, кои нам стали выдавать вместо зарплаты… это был такой хитрый способ обойти кризис денежной налички — цены-то стрелой вверх летели, а за ними и зарплаты, хотя и с приличным лагом, поэтому Гознак, бедный, никак не справлялся с печатанием новых купюр, а безналичные способы расчетов, увы, виделись в очень далекой перспективе. Вот нам и выдавали эти талоны в продуктовый магазин вместо зарплаты, уже третий месяц как… тем, кто изъявил желание, конечно, кто отказался, у тех просто рос долг за предприятием.

— Опять там одни крупы да сахар дают, — жаловалась Валя-матответственная (куда она делась, убей не знаю, испарилась в следующем году), а талоны были действительны только в одном-единственном магазине на соседней улице, — хоть бы конфет каких завезли или сыру не колбасного.

— Я откажусь от них в январе, — вторил ей Игорек, талантливый программист (он переедет в Сиэтл к Биллу Гейтсу через два года, насколько я помню), — лучше потом наликом все получить.

— А я наладил натуральный товарообмен, — похвастался Миша (он создаст первую в городе интернет-компанию через год), — кило сахара идет за триста грамм вареной колбасы.

— Дай контакты, — немедленно возбудились двое моих коллег, имен которых я уже не упомню, — мы тоже так хотим.

— Ага, разбежался, — горько усмехнулся Миша, — сейчас каждый сам за себя.

Но тут дверь распахнулась и в нее задом вошел Виталик, здоровенный такой инженер 2-й категории (у меня, кстати, только 3-я была). Он тащил корпус телевизора, задевая им за разные углы помещения и мебели.

— Это чего такое? — полюбопытствовал я.

— Сам не видишь? — буркнул он, — Чайка-380Ц в наборе. Собирать щас буду.

— Ух ты! — восхитился программист Игорек, — и почем у нас такой ящик врассыпную стоит?

— С меня хотели 150, сговорились на 115, — лапидарно отвечал Виталя, хотя тут же добавил, — в магазине готовая такая штука по 370–400 идет.

— Это ж выходит… это ж выходит… почти 250 процентов навара… на наркоте меньше зарабатывают!

— А ты откуда знаешь про наркоту? — тут же уловил его слабину я, — занимался что ли, Игорек?

— Да разве ж со стороны кого возьмут в этот бизнес, — не уловил он моей подколки, — водку недавно пил с одним одноклассником, тот и просветил…

— Надо сначала первый экземпляр наладить, — Виталик тем временем уже разложил детали на столе и включил паяльник, — а потом дальше смотреть, может, и не выйдет ничего…

— А это что такое? — указал я на пластмассовый прямоугольник с кнопками.

— Пульт дистанционного управления, не видишь что ли, — огрызнулся Виталий и полностью отключился от внешних раздражителей.

Но тут раздался коллективный вздох изумления от всех прочих обитателей нашей лаборатории — про пульты ДУ народ только читал в журналах, а тут вот он, настоящий. А я отошел к своему месту, отодвинул в сторону раскуроченный лазерный принтер, завел на своем убогом компе Вольфенштайна-3Д (тогда еще можно было мочить в играх людей, пусть они и фашистами числились, а уже через пару-тройку лет партия коллективного несознательного сказала стоп — и мочить начали непонятных монстров) и начал размышлять о текущем моменте…

Эх, Виталя, что твоя Чайка-380Ц, кому она станет нужна через пару лет? Да никому — Голдстары и Фунаи дешевле нашего отечественного товара станут. Да что там Фунаи, Сони с Панасониками не в сильно старшем ценовом сегменте расположатся. И пойдет наш завод по производству телевизоров под названием Нител (злые языки расшифровывали его, как НиТелевизор) с молотка… нет, не целиком, конечно, военная-то часть, разные там радары и РЛС, останутся на месте, но массовой гражданской радиоэлектроники НИТЕЛ больше производить никогда не будет.

А что это я засиделся на работе, подумал я, пройдя очередного хитрого босса из фашистского подземелья (самое страшное в этой игре, сколько я помню, было не победить очередного босса, а пройти по всем коридорам бункера, простукивая тайники… если не найдешь хоть один, тебе очки снимались), не пора бы и честь знать?

Засейвил игру, выключил комп, откланялся с теми, кто оставался сидеть до победы, и отчалил к месту проживания. Можно было автобуса дождаться, 24-й прямо к нам шел почти от входа в НИИ, но я посмотрел на погоду (всего минус 5–6, легкий снежок, ветра нет) и решил что ну его, этот автобус, пройдусь пешочком, благо тут всего-то полчаса, максимум сорок минут неспешного хода.

Вот родимая психушка, вот мой дом родной… ну не совсем родной, но совместные вечера мы пару раз проводили — душевные, кстати, люди обитают напротив. А вот и площадь имени народного героя Ивана Сусанина, одолевшего ненавистных ляхов в смутные времена Дмитриев и Лжедмитриев. Ваня стоял, как живой, указывая длинной правой рукой путь в сияющее будущее. Я его обогнул справа, там дорожка протоптана была, миновал проезжую часть площади Сусанина и напрямки через Кремль (да-да, в нашем городке Кремль тоже есть, не одной Москвой жива страна) спустился вниз на Нижний, так сказать, посад, две улицы вдоль Реки, их в далекие предреволюционные годы выбрали местом своих резиденций тогдашние олигархи, Блинковы-Бодровы-Бадаевы-Рукомойниковы, все, как один старообрядцы, они в 19 веке исполняли роль нынешних хозяев жизни-иудеев…

Улица имени пролетарского поэта Демьяна Бедного (еще не переименованная в Похвалинскую) сияла огнями и неоновыми рекламами, новорусские богачи выпендривались тут один перед другим, кто круче украсит свой офис на главной улице города. И ничего ты с этим не сделаешь, Сергуня, подумал я, в сердцах сплюнув на обочину, колесо истории, оно очень большое и тяжелое… и ездит в колее глубиной в метр — попробуй-ка вывернуть с такой глубины… вот то-то и оно, это очень сложно, не сказать, чтоб совсем невозможно. Это все верно, не согласился со своим глубоко запрятанном альтер-эго, однако есть, например, такие вещи, как тринитротолуол, заложив который на пути колеса можно сделать ой как много. Я уж не говорю о простейшем ядерном заряде хиросимистого типа.

Вот так, беседуя сам с собой (и не надо тут привлекать психиатрию — сами, поди, не раз размышляли над разными проблемами с нескольких сторон), я миновал, наконец, эту Демьяно-Бедную или уже Похвалинскую улицу и уперся в свой Черняховский переулок. Сверху