Я спрыгнул с телеги, присел на корточки, взял горсть земли, растер между пальцами, даже попробовал на язык.

— Что вы делаете? — удивился Костя.

— Определяю состав почвы, — объяснил я. — Высокое содержание кальция, есть микроэлементы, но структура нарушена из-за эрозии. И сильно закислена.

Мысленно я уже прикидывал, что можно сделать с этими участками. Аграрные технологии из будущего, некоторые из которых уже доступны в СССР 1970-х, позволяли справиться с такими землями.

— Костя, ты когда-нибудь слышал о контурно-мелиоративном земледелии? — спросил я.

— Н-нет, — растерянно ответил парень. — Нас такому не учили.

— А о безотвальной вспашке по методу Мальцева?

— Это когда пласт земли не переворачивают? Слышал, но считается, что это не для наших почв.

— Ошибочное мнение, — улыбнулся я. — Именно для таких земель и разрабатывались эти методы.

В течение дня мы объехали все поля совхоза. Я отбирал пробы почвы, делал замеры, отмечал на карте особенности рельефа и существующие дренажные системы. Костя старательно записывал мои наблюдения в толстую тетрадь.

К вечеру у меня сложилась полная картина. Основная проблема заключалась в нерациональном использовании земель. Совхоз пытался выращивать культуры, требовательные к почве, на истощенных участках, при этом игнорируя естественные особенности рельефа.

Следующие три часа я провел, разрабатывая новую схему севооборота и готовя почвенные пробы к анализу. Импровизированную лабораторию оборудовал прямо в своем доме. Простые химические реактивы раздобыл в сельской школе, договорившись с учительницей химии.

— Что это за странные круги вы нарисовали на карте? — спрашивал озадаченный Костя, глядя на мои пометки.

— Это не круги, а контуры, — пояснил я. — Мы будем обрабатывать землю не по прямоугольным участкам, а следуя естественным линиям рельефа. Так мы предотвратим эрозию почвы и сохраним влагу.

— А это что за схема с цифрами?

— График внесения удобрений. Мы будем использовать не только минеральные, но и органические удобрения, причем дозировать их точно в соответствии с потребностями каждого участка.

К ночи я был готов представить свои выводы и предложения. Громов собрал совещание, на котором присутствовали все бригадиры и специалисты совхоза. Я разложил на столе свою карту с новой схемой севооборота и таблицы расчетов.

— Товарищи, — начал я, — после тщательного анализа я пришел к выводу, что основная проблема наших земель — это нарушенная структура почвы и неправильное распределение культур. Предлагаю комплексный подход, состоящий из нескольких этапов.

Я указал на карту:

— Первое. Меняем схему севооборота. Вместо четырехпольного вводим семипольный с учетом особенностей каждого участка. На истощенных землях высаживаем сидераты — горчицу, люпин, вику, которые обогатят почву азотом.

— Но это же снизит валовый сбор зерновых в ближайший год, — возразил Петрович. — А план?

— Зато повысит урожайность в следующие годы на тридцать-сорок процентов, — парировал я. — И позволит освоить те заброшенные участки.

— Каким образом? — недоверчиво спросил Громов.

— Контурно-мелиоративная система, — я показал свои чертежи. — Вместо того чтобы пытаться убрать камни, мы используем их для создания противоэрозионных валов по горизонталям. Между ними высаживаем зерновые и кормовые культуры полосами. Это предотвратит смыв плодородного слоя и сохранит влагу.

— А техника как там работать будет? — поинтересовался механизатор с седыми висками и въевшимся в кожу рук машинным маслом.

— Полосы рассчитаны под ширину захвата наших тракторов. А на особо сложных участках можно использовать малогабаритную технику или ручной труд. Организуем соревнование между бригадами.

Я заметил, как оживились присутствующие. Идея соперничества затронула что-то в советском менталитете.

— Второе. Внедряем безотвальную вспашку по Мальцеву на участках с нарушенным плодородным слоем. Это позволит сохранить структуру почвы и сэкономить горючее.

— По Мальцеву? — переспросил пожилой механизатор. — Я читал про это в «Сельской жизни». Говорят, в Зауралье хорошие результаты.

— Именно, — кивнул я. — А наши почвы очень похожи на зауральские. Теперь третье. Система удобрений. Вместо равномерного внесения по всем полям, мы будем дифференцировать дозы в зависимости от состава почвы каждого участка.

Я продемонстрировал составленную мной карту кислотности почв:

— Видите, у нас есть участки с pH от 4,5 до 6,8. На кислых почвах необходимо известкование, на нейтральных — упор на фосфорные и калийные удобрения. Я разработал точные дозировки для каждого поля.

— А откуда мы известь возьмем в таких количествах? — спросил Громов. — Это же тонны!

— У нас в овраге за лесополосой целые пласты известняка, — ответил я. — Можно организовать добычу и измельчение силами совхоза. Я разработал простую дробилку, которую можно собрать из списанных деталей комбайнов.

Громов переглянулся с бригадирами. Видно было, что мои предложения их заинтересовали, но вызывали и некоторые опасения.

— Четвертое. Кормовая база, — продолжил я. — Предлагаю часть полей засеять смесью многолетних трав по системе Вильямса. Это клевер, тимофеевка, люцерна. Они не только дадут высококачественный корм для животных, но и восстановят структуру почвы.

Семен Кузьмич, зоотехник, который до этого хмурился, внезапно оживился:

— А это дельная мысль! У нас с белковыми кормами всегда проблема.

— И последнее, — я достал еще один чертеж. — Для заброшенных каменистых участков предлагаю систему террасирования. Мы формируем горизонтальные площадки, укрепленные камнями. На них можно выращивать корнеплоды, бобовые, даже овощи.

В комнате возникла оживленная дискуссия. Некоторые специалисты высказывали сомнения, другие поддерживали мои идеи. Громов внимательно слушал, не вмешиваясь.

— А какие культуры вы предлагаете высевать на освоенных каменистых участках? — наконец спросил он.

— Для начала сидераты, чтобы обогатить почву, — ответил я. — Затем ячмень и овес, они менее требовательны. А на террасах можно попробовать картофель сортов «Лорх» и «Невский», они хорошо адаптируются к сложным условиям.

— И какой урожай ты гарантируешь? — Громов смотрел прямо мне в глаза.

— На первый год — двенадцать-пятнадцать центнеров зерновых с гектара на основных полях и восемь-десять на освоенных каменистых. На второй год — восемнадцать-двадцать и двенадцать-пятнадцать соответственно. К третьему году выйдем на двадцать пять центнеров на всех участках.

В комнате повисла тишина. Такие урожаи для здешних мест казались фантастикой.

— Это все научные выкладки или есть практический опыт? — спросил Петрович, недоверчиво глядя на меня.

— Метод контурного земледелия успешно применяется в Молдавии и на юге Украины, — ответил я. — Безотвальная вспашка дает отличные результаты в Курганской области. А террасирование — древнейший способ, которым пользовались еще в Древнем Перу. Я