Мне удалось подловить его совершенно случайно, Показав свое намерение, удара в скулу, заставил приподнять руки противника, и следующим движением, уже правой рукой, пробил его в живот, в район солнечного сплетения, умудрившись похоже поймать на вдохе. Похоже рассогласованность его организма в данный момент, не позволила ему, вовремя сместить корпус, как итог, мой удар, попал в район желудка, и в следующее мгновение, мне прямо в лицо, устремился фонтан, извергнувшийся из его желудка. Там было все, и полу переваренная греча, и какая-то зеленоватая субстанция, изрядно вонючая и обжигающая, стоило ей только попасть на мое тело.

Серега, в тот же момент, инстинктивно попытался опустил руки вниз, а я заметив, что его лицо на мгновение оказалось свободным, боднул его своей головой, попав своим лбом по его носу, вызвав обильное кровотечение, и заставив его отшатнуться и на мгновение выйти из строя. А секунду спустя, обеими руками, я со всего размаха приложился по его ушам, в последний момент, постаравшись выпрямить ладони. Все-таки убивать противника, не входило в мои планы. Впрочем, хватило и этого. Согнувшись всем корпусом, и продолжая изрыгать из своего желудка, прямо на помост арены, все что там находилось, Сергей вдруг обмяк и рухнул, прямо в центр своей блевотины.

Как ни странно, находящийся за пределами арены фельдшер не стал дожидаться, а сразу же распахнув дверь, и выскочил на помост, сразу же начав производить какие-то действия с поверженным бойцом. Впрочем, и так было ясно, что тот вряд ли поднимется ближайшее время. Мгновением позже его загрузили на носилки и тут же уволокли прочь.

Дальнейшее вспоминается как в тумане. Распорядитель боев, что-то объявлял в мегафон, заставил поднять меня самого руку, как бы объявляя меня чемпионом, при этом оправдываясь, что опасается испачкать себя тем, что находится сейчас на мне. Тем самым вызвав смех в зале. Потом ко мне подошли два солдатика, и держа меня под руки, вывели с арены, отведя в душевую комнату при раздевалке, и оставив под струями воды. Именно там я и начал приходить в себя. После, долгое время, смывал с себя все эти запахи, и ошметки пищи и чего-то еще, и наконец выйдя из душевой, оделся в чистое и отбыл в казарму. Меня никто не трогал и даже не пытался заговорить. Стоило появиться в казарме, как обычный дневной гул, царящий там, тут же прекратился, или же я до того устал, что просто не слышал ничего. А стоило только моей голове коснуться подушки, как я сразу же вырубился и уснул.

Следующий день начался как обычно. Разве что сразу же после зарядки меня отправили в медсанчасть, где санинструктор долго обрабатывал мою физиономию какими-то мазями и йодом. Но, по его словам, я отделался довольно легко. Единственное рассечение нашлось в районе брови, да и то не нуждалось в особом внимании. Так помазав какой-то мазью, залепил пластырем, и на этом все закончилось. Синяки и ссадины, разумеется присутствовали в полной мере, но на них никто не обращал внимание. И вообще в местной санчасти, было два основных лекарственных средства — Йод и мазь Вишневского. А если ничего из этого не помогало, тогда отправляли в госпиталь. Хотя это случалось довольно редко. С моими противниками, было гораздо хуже. У Шади Муратова оказался сломанным нос, который уже вправили, и пара нижних ребер, на левом боку. Сейчас он уже вполне оклемался и в общем чувствует себя вполне нормально. Стоило мне спросить о Сергее, как санинструктор тут же зашипел, поднеся палец ко рту, а после придвинувшись ко мне прошептал, что ночью вызывали санитарный вертолет, и его отправили в окружной госпиталь, объявив о несчастном случае. Якобы упал со строительных лесов. Где они нашли эти строительные леса, было непонятно. Вдобавок ко всему ждут комиссию, у него в крови обнаружили какой-то наркотик. Одним словом, лучше о нем не спрашивать.

Тоже самое поведал мне и командир роты. Точнее сказать, приказал забыть о вчерашнем дне, и уж тем более о Сергее Калашникове. Тем более что он относится к группе электриков, во время работы, со мною как бы не должен был пересекаться. Потом, все же поздравил меня с победой, и сказал, что сегодня у меня выходной, никто меня трогать не будет, а с завтрашнего дня, я сажусь за руль отремонтированного мною грузовика, и перехожу в распоряжение прапорщика Диденко, начальника Бетонного-Растворного узла.

Правда перед тем как отправить меня, все же поинтересовался.

— Ты, не замечал, Сергей перед боем ничего не принимал?

Скрывать это сейчас, когда в крови, по словам санинструктора, уже был обнаружен наркотик, не было никакого резона. К тому же я еще не до конца отошел от вчерашнего дня, и потому, ответил, что Сергей в общем-то и не скрывал этого.

— Я, когда зашел в раздевалку после боя с Шади, он как раз достал какой-то пузырек, и сказав, что это «Озверин», как из мультика про кота Леопольда, выпил ее.

— Скотина! — командир выругался матом. — Пусть только появится в части, я ему покажу Кузькину мать, все мультики разом забудет. Все свободен!

До обеда я просидел в Ленинской комнате, смотря вести с полей по телевизору, и листая старые подшивки газет, потом пообедав отправился в гараж. Здесь, подняв кабину, промыл двигатель, еще раз проверил все узлы, начал наводить порядок в самой кабине. Тут меня и застал прапорщик Голованов.

— И что тебе не сидится?

— Завтра, как бы на работу, не хочется опозориться в первый же день, да и скучно там в казарме.

— Ну, тогда ладно.

Ближе к ужину освободился, сходил поел, и вернулся в казарму. Что интересно с этого дня, я хоть и продолжил считаться молодым, но меня уже не трогали. Теперь, вся моя молодость заключалась только в том, что во время генеральной уборки по воскресеньям, я как и вся остальная молодежь, натирал щеткой с мылом полы, и вымывал их водой. По здешним порядкам этим занимались только те, кто не прослужил года. После того, как тебя принимали в черпаки, отбивая зад, тяжелыми