— Значит, ничего? — переспросил я.

Если приятель увлекся рассказом о чужих школьных любовях, значит, и впрямь ничего интересного на КПП не произошло.

А посему моя догадка оставалась только догадкой. И не более. А догадку, как известно, к делу не пришьешь.

Миха сделал еще несколько тщетных усилий что-либо вспомнить. Но потом был вынужден признать поражение.

— Вроде нет… — сдался он. И виновато посмотрел на меня. — Андрюх, ну я честно… Если бы я помнил, я бы обязательно сказал!

— Ладно! — я ободряюще хлопнул приятеля по плечу. — Нет так нет. На нет и суда нет. Пошли!

* * *

Спал я в ту ночь снова беспокойно.

Сначала мне снился «Ризотто». Только не тот гопник, которого мы с приятелями встретили в то злополучное воскресенье. А уже совсем взрослый «Ризотто». Криминальный авторитет. С перстнями на заскорузлых татуированных пальцах и с мобилой в руках, размером с кирпич.

— Училка-то пустая была… — зло сказал «Ризотто» и недобро ухмыльнулся, отчего его физиономия, обезображенная шрамом, стала еще более отвратительной.

А потом добавил:

— Зря только засветились… шороху навели.

И что было силы швырнул в меня мобилу.

Я автоматом увернулся и крикнул:

— Совсем сдурел, что ль?

А ну как сейчас с ножом кинется!

— Андрюх! — прошептал вдруг «Ризотто» уже совсем по-другому. — Андрюх, очнись!

Я разлепил мутные ото сна глаза. Надо мной нависла обеспокоенная физиономия Михи.

— Ты чего? — встревоженно спросил он. — По подушке мечешься, кричишь! Чуть всех не перебудил!

Я потряс головой, прогоняя остатки видения из лихих девяностых.

— Так, ничего. Кошмар приснился. А ты чего? Чего не спишь? Я тебя, что ль, разбудил?

Миха аккуратно присел рядом, на краешек моей кровати. Оглянулся, не слушает ли кто из пацанов, и тихонько шепнул.

— Андрюх! Я вспомнил!

— Чего ты вспомнил? — зевнув, спросил я. — Вспомнил, который сейчас час и что спать пора?

— Да не! — нетерпеливо перебил меня приятель. — Я вспомнил, что в субботу на КПП было! Ну, когда я полы мыл!

Вот это новость посередь ночи!

— Да ну! — я еще раз широко зевнул и, опершись на локоть на подушке, уставился на приятеля. — Валяй, жги! Только шепотом! Всем вокруг знать про это необязательно!

Миха наклонился и прошептал:

— К нему этот приходил… ну, третий…

— Какой третий? — не понял я спросонья. — Чтобы выпить? Мих, может, это ты бредишь, а не я?

— Да третий, который был с ними! — взволнованно шептал приятель. — Ну, мелкий такой… Чуть повыше меня. На тыкву похож! Да очнись ты! Я правду говорю, что он это…

Вот это новость!

А пазл-то, кажется, начал собираться!

Тимоха Белкин, зевнув, перевернулся и открыл глаза.

— Пацаны! — удивленно сказал он, зевая еще шире и уставившись на нас. — А вы о чем трете-то?

Я решительно встал и надел холодные шлепки.

— Ничего! Физику повторяем. «Тело, впернутое в воду»… Спи, короче.

И обратился к Михе:

— Пойдем в умывальник!

* * *

— Так! — нахмурился я. — Давай по порядку! Значит, «Тыква» на КПП к Тополю приходил? И они знакомы?

— Ага! — с готовностью подтвердил Миха. — Только я его не видел.

— Это как это? Приходил, но ты не видел?

— Я голос слышал только! — пояснил приятель, обхватив руками свою тощую грудь в майке. В умывальнике было зверски холодно. — Полы рядом тер, за стенкой. А они у КПП трепались.

— Так, так! — я напрягся, будто ищейка, почуявшая след. — И о чем же?

— Какие-то предъявы ему кидали! — наморщив лоб, вспоминал Миха. — Вроде как за ним должок имеется… И если не отдаст, то ему не поздоровится… А еще — что «мильтоны» невовремя нарисовались! Представляешь, Андрюх! До меня только сейчас дошло, чей это голос был! Вот же гнида этот Тополь!

О-пачки! Так вот, оказывается, почему гопники с юга Москвы внезапно нарисовались аж на «Бабушкинской»! И вот почему они, постукивая кедами и терпеливо морозя себе выступающие части тела, ждали именно нас…

Точнее, меня!

А у нас тут самая что ни на есть «заказуха»!

— Стало быть, история только начинается… — протянул я. — И Тополь тут, оказывается, при делах!

— Вот гнида! — зло вставил Миха.

— А я так и думал! — хлопнул я ладонью по холодному подоконнику. — Уж больно рожа у Тополя была довольная, когда мы в училище разукрашенными пришли. Помнишь? На ужине так лыбился, как будто ему внеочередной увал выписали. А я-то думал, что он просто рад, что мы «пистоны» за опоздание из увала получили…

— У нас бы за такое в детдоме мигом «темную» сделали! — категорически заявил Миха и снова зябко поежился.

— Ладно! — решил я. Мне тоже уже было отнюдь не жарко. — Пойдем подушку мять. А то околеем тут!

— Погоди, Андрюх! — попросил приятель, когда я уже был у выхода. — Я вспомнил! «Тыква» еще кое-что говорил…

Глава 4

Я замер. А потом развернулся.

— Чего? — почти крикнул я от нетерпения. — А ну давай вываливай!

Может, сейчас будет еще зацепочка? И я сумею наконец распутать этот злосчастный клубок догадок и противоречий?

— Ну… как бы… — Миха замялся. — Вроде как этот «Тыква» сказал Тополю, что училка «пустая» была. Ничего в карманах у неё не было. С наездом так говорил…

— И все? — живо спросил я.

Сердце сумасшедше заколотилось. Чуйка подсказывала — я на верном пути! Еще чуть-чуть…

Я взволнованно заходил по умывальнику. Несмотря на то, что там был дубак, внутри у меня все похолодело.

— Не… — Миха нахмурился, вспоминая. — А! Точняк, Андрюха! Еще «Тыква» сказал, что зря засветились…

— Засветились? — переспросил я пересохшим от волнения голосом. — А ты ничего не путаешь, Мих?

В голове всплыл недавний сон, который был так бесцеремонно прерван приятелем.

— Зря только засветились… — сверкая золотыми зубами, сказал мне в этом сне криминальный авторитет по кличке «Ризотто».

А потом противно ухмыльнулся, от чего его обезображенная шрамом морда стала еще поганее. И зло сплюнул прямо на потертый дощатый пол какой-то прокуренной насквозь комнаты, в которой мы сидели. — Училка-то