Я оглядел квартиру и удовлетворённо хмыкнул. Даже если я вывезу отсюда имеющееся тут имущество, уже моя «командировка» окупит мои нервы. В квартире имелись: телевизор, двухкамерный холодильник, аудиосистема с усилителем и небольшими колонками, микроволновая и двух-конфорочная электрическая печки, электро-кофейник и кухонная посуда.

Судя по почте здесь никого не было чуть больше года.

— Как у нас всё завертелось-закружилось, так и отозвали «товарища», — подумал я, опираясь на память «первого».

В моём мире мы пришли в эту квартиру в январе девяносто первого и почты было больше. В основном, это была информация из банка о снятии средств на те платежи, которые я поручил им оплачивать по приходу счетов от разных поставщиков услуг: коммуналка, электричество, налоги. Ну… Не я, конечно, а мой «двойник». В паспорте фотография соответствовала моей физиономии.

— Ничего не меняется, ска, — подумал я, дёрнув головой.

В дверь постучали.

— Кто там? — спросил я и глянул в дверной глазок. — О, Чен! Входите уважаемый!

Я отпер дверь и впустил «знакомого мне» китайца.

— Здравствуйте, господин Смит! Как поживаете? Вас долго не было. Отсутствовали в Сингапуре, или жили в своей резиденции на материке?

— Ох, Чен, любопытство тебя погубит. Ты же знаешь, что разговаривать о своей жизни с другим, значит — терять «цы» и удачу. А вопрошающий, не получающий ответ на свой вопрос, теряет свою «цы» и свою удачу.

— Вы правы, вы правы, мистер Смит, — потупил глаза старый китаец, выглядевший лет на сто. — Поэтому, не стану вас спрашивать, надолго ли вы?

— Меня никто не искал? — спросил я в свою очередь, не отвечая на вопрос.

— Приходили разные люди. Оставляли вам записки и письма.

— А! Хорошо, сейчас разберу. А у вас, как здоровье, мистер Чен? Как здоровье вашей супруги Мэй и ваших пятнадцати детей и внуков?

— Слава всевышнему, все здоровы, только вы, как всегда, ошиблись. У меня четырнадцать детей, — ответил китаец и мне показалось, что он облегчённо вздохнул, услышав от меня этот вопрос.

Я не «помнил», был ли Чен агентом Дроздова или нет. А может и не знал про то «первый». Но эта фраза всплыла в моей голове сама по себе. И ответ Чена мне почему-то тоже понравился.

— Ну и слава Богу, — кивнул головой я.

— Приходите на вечерний чай, мистер Смит, — кивая головой, сказал китаец и спиной вышел в открытую дверь.

— Спасибо, мистер Чен. Если буду дома, зайду обязательно.

Прикрыв дверь, я постоял задумавшись о дальнейшем. С паспортом в тайнике лежали две тысячи английских фунтов и знакомая мне по «прошлым делам» чековая книжка на предъявителя. Теперь можно было бы расслабиться и просто дожидаться окончания ремонта, потихоньку и не торопясь отовариваясь. Тут же в китайском квартале рядом с жилым районом начинался «торговый ряд» — несколько крупных торговых центров, построенных на месте старых китайских лачуг. Здесь в «бутиках», в которых торговали китаянки неплохо знающие русский язык, и отоваривалось большинство советских моряков, покупающих товар оптом на перепродажу на родине.

Те, кто брал для себя, покупали в другом торговом центре и я знал в каком. А лучше всего было затариваться в индийском квартале, называемом «Маленькая Индия». В «Мустафа Центре» можно было найти всё, от спортивных костюмов до телевизоров и холодильников.

Немного повалявшись на «хозяйской» кровати, посмотрев по телевизору сингапурские новости, и немного вздремнув, я оставил паспорт в тайнике, запер дверь на ключ, который вставил на прежнее тайное место, и пошел на остановку автобуса номер сто шестьдесят девять, на котором и доехал до судоремонтного завода ровно за час сорок пять минут, заплатив восемьдесят центов. То есть, к обеду я уже находился на танкере «Ванино» — брате-близнеце «Дальнереченска». «Мой танкер» всё ещё стоял в доке.

В принципе, я уже считал свою миссию выполненной и был готов к возвращению домой. Деньги, как говорится, «ляшку жгли». И чековая книжка, да… С которой, кстати, нужно было ещё умудриться снять деньги. Сколько в банке «лежит» на счёте, в чековой книжке прописано не было. Функции чеков простые. Я прихожу в банк, выписываю чек, его проверяют, проверяют наличие средств на счёте и выдают наличность если она есть.

Старший механик был мужчиной лет за пятьдесят, низкого роста, выделяющийся очень густыми неопределённого цвета бровями и пышной седой шевелюрой, повышенной кучерявости. Имел стармех фамилию Волков.

— Опыт обслуживания и ремонта дизелей есть? — спросил он меня, глядя в предписание.

— Есть, — почти не соврал я.

— Каких? — удивился он, вскинув свои шикарные брови.

Я перечислил штук пять наименований главных и несколько вспомогательных.

— Хм! А мне сказали, что ты «блатной» и, э-э-э, другого профиля механик.

— Я перевёлся с пятого курса судомеханического на другой факультет. Зрение испортилось.

— Хм! Четвёртый, значит закончил? Что за вуз? Ценз есть?

— Дальрыбвтуз. Двенадцать месяцев, но корку я с собой не брал. Не планирую механиком работать.

Я врал складно.

— Хм! Ладно, там видно будет, что ты за фрукт, пошли, покажу каюту.

Каюта была одноместная и довольно большого размера. Иллюминатор выходил на правый борт.

— Хм, как у меня на плавбазе, — подумал я и спросил. — А почему не открывается?

— Это танкер. И кондиционер у нас, — буркнул стармех.

Я поднял руку к потолочной дуйке.

— В ремонте стоим. Каждый киловатт электроэнергии валюты стоит. Экономим. Потом расписываем на экипаж. В конце года.

— Полная хрень, — подумал я. — Расписывают они, ага. Знакомы мы с вашими экономиями на здоровье трудящихся в свою пользу.

Подумал, но промолчал, даже не хмыкнув, прикинув, что этот механик мог и у угольных котлов стоять с лопатой. Такому никакая жара нипочём, а я от повышенной температуры воздуха уже стал уставать.Такой он — экватор. Днём только под кондиционером и спасёшься. Не всякому по нраву жара. Я, например, больше жары холод люблю. А жару люблю в умеренных количествах.

Приписали меня к третьему механику в обслуживании которого находились вспомогательные дизеля, насосы и сепараторы. Вот это всё мы и ремонтировали, вскрывали, чистили, меняли кольца, форсунки. На одном сепараторе меняли нижний опорно-упорный подшипник. Поменяли на простой радиальный. Я это дело заметил и своему механику сказал. Тот сказал «деду», но тот послал Толика подальше. Я удивился, но лезть вперёд