— Насчёт зенитчиков моё требование остаётся прежним. На «Бильбо-один» вообще шесть зенитных установок по три человека в расчёте и, если сеньор Луна молчит, значит он с вами согласен. Вот и сократите у него шесть штатных единиц, но четыре из них передайте мне. И вам некоторая экономия, и мне спокойнее! — в ответ на моё замечание слышится громкое возмущённое сопение и негодующая реплика:

— Я никогда не подтверждал, что согласен с таким мнением! По штатному расписанию в расчёте три человека, так что ты получишь своих зенитчиков. Ишь, пройдоха! На мне сэкономить решил… Не выйдет! — да не больно-то и надо. Довольно усмехаюсь и продолжаю:

— Сеньор Президент! В последнее время я нахожусь в некотором затруднении, так как совершенно себе не представляю, как же мне всё-таки доступно донести до понимания строителей, работающих на аэродроме, что сегодня в стране идёт война и от каждого сознательного работника требуется полная отдача его сил, где бы он не трудился.

— И что? Вы хотите сказать, что наши рабочие не выполняют свою норму или вообще отказываются работать? — брови у Хосе Агирре удивлённо взлетают на лоб.

— Нет, этого я не говорил. Но они растягивают свой обеденный перерыв на целых три часа, мотивируя это послеобеденной сиестой. Ну какая сейчас может быть сиеста? Идёт война! Каждый час дорог. Вместо того чтоб поработать лишние два часа, они после обеда греют пузо. И бесполезно что-либо им объяснять, смотрят на меня как бараны на новые ворота и твердят только одно: — «Сиеста сеньор Команданте. Сиеста!» Может быть вы сможете мне в этом помочь и хоть как-нибудь на них повлиять? — смотрю на своих собеседников и уже понимаю, что вот здесь мне поддержки точно не получить. Так как вновь вижу уже знакомые мне, те же самые «бараньи взгляды».

— Сеньор Лапин, сиеста — это наша национальная и многовековая традиция! И по пустякам её нарушать не стоит. Вот если бы рабочие отказались работать или не выполняли свою норму, тогда — да, это очень серьёзный проступок. Но восьмичасовой рабочий день — это завоевание наших профсоюзов и никто не позволит вам нарушать наше законодательство. — ну вот нифига ж себе, оказывается война для них, это всего лишь «пустячок»! Обречённо машу рукой и тихонько бормочу себе под нос: — «Война — войной, а вот сиеста по расписанию.»

— Что вы сказали?

— Да так, ничего. Мне вот только чуточку интересно стало, сеньор Агирре. Как же это в прошлом, ваши предки войну у мавров всё-таки умудрились выиграть-то? Видимо тоже только потому, что сиеста всего лишь раз в день, а молитва у мусульман пять раз. И религия арабов, наверное, тоже не позволяла им отвлекаться на неверных «по пустякам». Вот и вырезали всех «поклонников традиций» под корень… — зря, наверное, я это сказал. Похоже, что мои собеседники на меня обиделись.

* * *

Назад в Бильбао возвращаемся на двух «авто», у Мартина Луна тоже «Испано-Сюиза» и тоже кабриолет. Но его машина чуток постарше моей, тридцать второго года выпуска и цвет у неё какой-то совсем уж «весёленький», светло-голубой, но мне как-то не до веселья. Вроде бы все вопросы решили по существу и без каких-либо дополнительных оговорок, но вот настроение от разговора всё равно на нуле. Наша встреча оставила у меня крайне неприятное впечатление. «Ложки-то нашлись, а вот осадок остался.»© Спрашивается, и нахрена было мне нервы на кулак мотать и стонать над каждым моим предложением? Я что, только для себя стараюсь что ли? «Это лишние расходы! На это нет денег в бюджете! Умерьте ваши аппетиты!» Да ёж ты моё! Почитай всё, что я только не предлагал, было встречено этим вот «президентским рефреном». В конце концов не сдержался и вспылил:

— Сеньор Агирре, да вы пока что даже палец о палец не ударили и ни одной песеты на эскадрилью вами не израсходовано! Это на мои личные сбережения закуплены все эти самолёты и всё это вооружение. Это я тратил свои личные средства на переделку истребителей и доводку авиамоторов. Но вот дальнейших трат от меня больше не ждите. Что ж, очень хорошо! Если уж вам это накладно, то пусть технический персонал так и ходит, как орда оборванцев. Не надо ни прачек, ни столовой, ни душевых комнат. Даже сортира не надо, пусть гадят за ангарами. Наверняка зарубежные фотокорреспонденты только порадуются таким вот «эксклюзивным» фотокадрам. Пусть весь мир увидит, в каких «суровых условиях» приходиться «сражаться» верным защитникам Страны Басков. Вот только если самолёт не взлетит с аэродрома по причине отсутствия должного технического обслуживания, или его пулемёты вдруг окажутся незаряженными оттого, что оружейник ещё не вернулся из дома с обеда, то моей вины в этом уже не будет. Мне, как Арматору «Корсаров», по большому счёту это совсем некритично. Мой контрагент в любом случае тоже вернёт все свои затраты до последнего франка, а вот летают истребители или гниют на поле, это ему без разницы! Да что-то вот также сильно сомневаюсь в том, что мои лётчики тоже долго тут прослужат, при таком-то несерьёзном подходе к организации полётов. Думаю, что для моих пилотов найдутся и более привлекательные условия! — и если бы не вмешательство Мартина Луна, то хрен бы его знает, чем бы закончилась эта наша «горячая встреча».

Но поорали мы друг на друга знатно. Что называется, «клапана сорвали и пар выпустили». Не, так-то политика я понимаю очень даже хорошо. Война всегда с собой приносит «непредвиденные» расходы и положение у Хосе Агирре действительно незавидное. С одной стороны, автономия басков факт свершившийся, а с другой… денег-то по факту и нет. Владельцы всех бискайских заводов, рудников и шахт в основном находятся или за проливом, или вообще за океаном. Промышленность басков давно уже принадлежит заграничному капиталу и всем этим Ротшильдам с Морганами вообще по барабану, что там творится в Испании. При любом раскладе и несмотря на то, кто будет править в Стране Басков, они всегда получат свою прибыль. Сегодня вся она оседает на