У меня же на этой вечеринке были свои неотложные дела и заботы. Начальник нашей команды, Андрей Старостин, пригласил выступить перед спортсменами и их подругами группу «Мираж». И мне именно сегодня требовалось все деловые отношения с этим музыкальным коллективом на какое-то время «заморозить». Поэтому пока за столами выпивали, закусывали и произносили тосты, я прошёл в артистическую гримёрку.

– Здорово, старичок! – обрадовался моему появлению Гена музыкант.

– Привет, трубадуры, – улыбнулся я, пожав руки бас-гитаристу Валере Дурандину, барабанщику Мише Филиппову и приобнял солисток Кристину, Олесю и Машу. – У меня для вас замечательная новость, – тяжело вздохнул я.

– А нас сегодня ещё раз покажут на первом канале в «Эстрадной программе», – похвастался клавишник Геннадий Макеев. – Понравились мы телевизионщикам, старичок.

– Так и в «Песню года» попадём! – радостно пискнула бывшая танцовщица Маша, поедая меня своими большими и красивыми глазами.

– Круто, – кивнул я и выложил на журнальный столик ещё две песни. – Это «Кленовый лист», правда, пока без партитуры, некогда музыкой заниматься. А эта вещица мне вспомнилась вчера вечером, она называется «Про любовь, про тебя». То есть написалась вечером вчера, – поправился я. – Отличная девчачья песенка, порвёт все московские танцевальные вечера.

– Ну-ка, ну-ка, – вперился в листок со словами и аккордами Гена музыкант. – И как это должно звучать?

– Примерно так, – кашлянул я и, взяв акустическую гитару, запел:

В кулачке моем звезда,

К уху приложу, звенит.

Остальное ерунда,

Так сердечко говорит …

– Чего притихли? – спросил я, закончив исполнение простенькой, но заводной песни Игоря Матвиенко и Михаила Андреева, в которой я заменил ровно одно слово «скотч» на «клей».

– Это правда, ты сочинил? – пролепетал Дурандин. – Хотя кто же ещё? Здорово! Ей Богу, здорово! Да мы с таким музыкальным материалом все танцевальные вечера в стране порвём!

Музыканты громко загомонили, строя планы на безоблачное и светлое будущее, а девчонки чуть ли не хором полезли меня целовать и обнимать.

– Это ещё не всё, – улыбнулся я, стирая со щеки губную помаду. – Вопрос с оплатой моих песенных произведений перенесём на год, мне пока на жизнь хватает. А вот вопрос с гастрольным туром по Советскому союзу вам придётся решать самим.

– Как самим? – развёл в руки стороны Гена Макеев.

– А так, – отмахнулся я, – мне сейчас коммерцией заниматься нельзя. Появился один высокопоставленный человек из Кремля, который просто мечтает разрушить всю мою футбольную карьеру. И если сцапают меня, то вас загребут до кучи.

– Вот это номер, – пробубнил круглолицый барабанщик Миша Филиппов.

– Поэтому с этого дня мы с вами сотрудничаем на добровольных началах, – сказал я. – Я пришёл, предложил вам свои песни, и вы их согласились исполнять. На это всё. Но чтобы наши усилия не пошли прахом, как приеду из Португалии найду вам хорошего продюсера.

– Кого? – удивился Гена музыкант.

– Концертного директора, – улыбнулся я, встав со стула. – В общем, как приеду, позвоню.

Вдруг танцовщица Маша пустила слезу, либо по поводу моей судьбы, либо по поводу тернистого будущего музыкальной группы, и, бросившись мне на шею, разрыдалась.

– Спокойно-спокойно, – погладил я девушку по спине. – Выкрутимся. Безвыходных ситуаций не бывает. Сейчас не те времена, чтобы за простые песенки про любовь, впаяли пропаганду западного образа жизни. К тому же страна готовится к Олимпиаде, и дополнительные скандалы никому не нужны. Всё будет хорошо, – буркнул я и сам же себе не поверил.

Глава 4

Праздник по поводу золотых медалей чемпионата СССР, как только на низенькой сцене появились музыканты, перешёл на новый уровень веселья. Такой уровень в простонародье называют - танцы-шмансы-обжиманцы. И те парни, которые пришли в ресторан «Арбат» без подруг тоже не скучали. Ибо кроме полусотни человек, представляющих нашу красно-белую дружину, здесь отдыхали и другие компании людей, и среди них, поверьте на слово, хватало принятых во всех отношениях девушек и женщин. И как только «Мираж» заиграл песню «Музыка нас связала, тайною нашей стала», вся эта прекрасная часть рода человеческого устремилась танцевать.

– Чё загрустил? – пихнул меня в бок Саша Калашников, когда наш длинный столик опустел.

Кстати, у Калашникова в самом разгаре были романтические отношения с одной из солисток группы, крашеной блондинкой, Олесей. Чем обычно заканчиваются такие союзы между спортсменом и барышней из шоу-бизнеса, давным-давно известно, ничем хорошим. Но мой друг был молод, в меру безрассуден и не думал о будущем. И я его, между прочим, в этом не осуждал. Пройдут годы, и он ещё успеет построить отношения с добропорядочной домохозяйкой, отрастить живот и окопаться на дачном участке с клубникой, огурцами и помидорами.

– Из-за Машки что ли переживаешь? – усмехнулся он, кивнув на сцену, где в этот момент Маша пела, что всем уговорам твержу я в ответ, нас не разлучат, нет.

– Ты знаешь, кто такой Юрий Чурбанов? – буркнул я.

– Зять товарища Брежнева, – посерьёзнел мой друг.

– А кроме того покровитель московского футбольного клуба «Динамо», – добавил я. – Сашу Бубнова в интересах сборной давно бы к нам перевели, но Чурбанов упёрся руками и ногами. Более того, теперь у зятя товарища Брежнева появилась новая идея - собрать в «Динамо» футболистов, которые добудут ему золотые медали. И чихать он хотел на сборную, на чемпионат Европы и на московскую Олимпиаду.

– Он хочет перетащить тебя к себе? – дошло до Калашникова.

– Вот именно, – кивнул я. – Поговаривают, что он ещё и на Сашу Хапсалиса из киевского «Динамо» нацелился.

– А с другой стороны, служить ведь всё равно придётся, – хмыкнул мой дружок по новосибирскому «Чкаловцу». – Потребуй у него «трёшку» в центе Москвы и «Волгу» последней модели. А ещё