Ни за что, как же, там по каждому пуля плакала. Но внешне я это не выдал.

— Ни у кого не было умысла наезжать на ваших, — произнёс я, ткнув в лист. — Это всё ментовские разборки, чтобы наказать оперов из линейного отдела железнодорожной милиции, а заодно — стравить китайцев Чена и Магу Джабраилова. Ваши попали под огонь.

Чен Яодун — это «хозяин» филиала китайской банды, как мне рассказал Веселовский, когда выдал весь расклад, чтобы отыграться. У него там, кстати брат был на складах, мы его пристрелили за компанию.

Но к Чену я пока ещё не ходил, потому что по первой жизни не знал его совсем, даже не слышал о нём. Да и у китайцев менталитет другой, его хрен прочитаешь, что у него на уме. Лучше потратить время с пользой.

— Для этой цели подключили банк «Константа Глобал Плюс», и конкретно Веселовского, недавно убитого Шахом…

Я вытер лоб. Он не вспотел, но надо показать Монголу, что с одной стороны, я уверен в своих словах, с другой — молодой пацан, который естественно робеет в присутствии большого авторитета.

Ну и Валерка, стоящий рядом, теряется, не знает, как себя вести. И выходит прям идеально. Монгол нас угрозой считать не должен, но он должен поверить. В то же время если перестараемся, то связываться с нами не будет, подумает, что это не стоит его внимания.

— Поэтому у склада замочили тех двух ментов и обстреляли китайцев и Шаха, чтобы спровоцировать войну. В отместку, Шах замочил Веселовского, когда вычислил про него. А откуда они про склад узнали — не подскажу, — я выделил слово «они».

Про смерть безопасника знать должны многие, что к этому причастен Шах — наверняка слышали, тем более, Мага в изоляторе, сам ни в кого стрелять не мог. А про склад я просто забросил идейку. Если потом как-то всплывёт, что информация про склад утекла из бригады Дяди Вани, Монгол о разговоре вспомнит.

— И пока китайцы с кавказцами воюют, они, — я снова сделал акцент на последнем слове, — их бизнес с перевозками себе заберут. А стрелять будут много, говорят, к Маге приехали родственники из родных краёв, за него вступятся. Но вот они, кто на складе стрельбу начал, этого и хотят, чтобы война дальше шла. И раз линейщики перебиты, вот они их бизнес под шумок себе и заберут. И на нас теперь лезут.

— Кто они? — недовольно спросил Монгол.

Даже ухом не повёл, когда я говорил про кавказцев. В курсе, значит. А сейчас явно раздумывает, прогнать нас или нет. Надо выдать ему какой-то козырь.

— Менты. Крышует чекист, у которого связи, а исполнители — менты, опера. Но кто они — я не знаю. Зато знает мой брат, они на него выходили.

— И где он? — продолжал Монгол усталым голосом.

— В СИЗО, упаковали вчера, сфабриковали дело. Потому что мой брат в курсе, и кто менты, кто там связан, но мне сказать не успел. Передал просто, чтобы к вам подошёл, что вы ему там помочь сможете. Они к нему пришли, сделали ультиматум, он отказался. Тогда они подкинули ему ствол, из которого кого-то убили, задержали. Похоже, прямо в камере и придушат теперь!

— По беспределу не тронут, — в глазах Монгола появился интерес. — Наслушаются всяких баек на воле… Там справедливости больше, чем здесь, никому и никогда без веской причины не вредят.

Рассказывай, дядя, но он и сам мог в это верить.

— Сыч, — вор повернул голову к урке помоложе, — напиши-ка прогон от меня, чтобы Коршуна там встретили, как принято. Может, ещё поговорю с ним сам. Вертухаю ещё позвони… сам знаешь кому. А потом мы с ним повидаемся, с братишкой твоим, — он хмыкнул, едва шевельнув губой.

Ага, хочет сам расспросить обо всём. Надо будет задействовать все связи, но с братом повидаться первым, рассказать, что здесь было. Он хитрить научился, подыграет. Зато один из пунктов схемы выполнен, двигаемся дальше.

— Отправлю весточку, — сказал сидящий на кухне мужик в очках. — А ты не с Александровым случаем работаешь? — он уставился на меня.

Монгол встрепенулся, хотя он наверняка и сам должен был знать, с кем я работаю. Братва наверняка обсуждала эти контракты, ведь они против Александрова периодически что-то придумывают. Но говорили не про меня, а про Коршуна, конечно.

Теперь вор захочет через меня зайти туда напрямую, потребует долю в фирме или её целиком, чтобы сразу выходить на Александрова. Откажусь — будут проблемы, а пообещаю долю — придётся Монгола устранять в ближайшие пару дней, чтобы он не устраивал проблем.

Да, тут хожу по лезвию ножа, но надо сразу понимать, что решая одну проблему, можно заработать себе проблему намного больше. Враги их ещё много подкинут, но самому себе быть врагом нельзя. Поэтому надо учитывать, что вор захочет захапать себе всё.

Надо растянуть наше знакомство с ним, отвлечь, чтобы он сам погряз с головой в этих делах, получая всё больше забот вместо прибыли. А потом избавиться, когда заподозрит неладное.

— От Александрова одни убытки, — сказал я и начал делать вид, что сомневаюсь. — Зря связались, платит мало, всё в расходы уходит на охрану. Но… вот честно скажу, мы там… ну… не из-за этого, не из-за охраны участков. Мы с братом… ну, просто решили… просто Атаман не в курсе…

— Ты говори-говори, — Монгол заулыбался. — Я человек честный, выслушаю, совет может дам…

И бизнес заберу, но это он не сказал вслух.

— … раз у тебя проблема с братом, — продолжал он, — мне же всё надо знать, чтобы её решить. Ко мне много людей приходит, чтобы я им помог, просят. Но помочь, если никто не говорит все детали, я не смогу и не возьмусь.

— У нас дело с сыном Александрова, — я притворно сглотнул, будто терялся. — Грузоперевозки продукции и сырья в Китай. Мы хотели работать с вашими, услышали через линейщиков про Гилу, но его вскоре расстреляли. А вот китайцы всё равно хотят работать с нами… напрямую, без вас. Но это всё с братом договаривались. И менты к нему приходили, новые, с наездом.

— Во как, — вор тихо отпил чай. — Ну, хорошо, что сказал. Чтобы ты понимал — с