Ли погрузился в размышления, а я ждал, когда он вновь заговорит.

– Ученик, ты обратил внимание на татуировку у покойника на левой подмышке? Такая же у раненого и второго трупа? – внезапно задал вопрос старик.

«Черт побери, какая еще татуировка?» – пронеслось у меня в голове, а ноги уже сами сделали несколько шагов к креслу, в котором располагался мертвый террорист.

Приподняв плечо трупа, я увидел под мышкой тату в виде креста, но не такого, как у Арчера и баронета Оллсопа, хотя и несколько похожего.

– Ты знаешь, что это такое? – спросил меня Ли, подойдя ко мне.

– Нет, учитель, но предполагаю, что они все трое члены какого-то древнего ордена.

– И какого?

– Не знаю, но узнаю с твоей помощью. – Я повернулся к старику. – Учитель, мы не должны потерять третьего. Он очень важный свидетель. И мы должны его как-то допросить, чтобы он не смог остановить себе сердце или как-то убить себя.

– Я подумаю об этом, – задумчиво произнес Джунг Хи. – Тот раненый сейчас спит и будет спать еще долго. А мне нужно вскрыть эти два трупа и посмотреть, что же они смогли повредить у себя в организме. Где я смогу это сделать?

Вопрос, конечно, интересный. Морг при лазарете переполнен. Как и городской в Гатчине. Да и не обязательно кому-то еще знать, что двое захваченных террористов как-то умудрились убить себя, будучи абсолютно голыми, привязанными за руки и ноги к креслу, еще и с деревянным кляпом во рту.

Помню, когда я говорил регенту о том, что были такие убийцы Старца горы, которые, попадая в плен, останавливали свое сердце и умирали, ничего не сказав противнику, то рассказал ему те байки, которые ходили об ассасинах в моем прошлом-будущем.

И вот вновь представители какого-то древнего ордена, и вновь убивают себя так, что начинаешь верить во все те сказки, которые раньше, в прошлой жизни, читал и посмеивался. Хотя… В спецназе существовали некоторые методики по расширению сознания, умению использовать резервы организма, получая на короткое время, можно сказать, сверхспособности. Та же скоростная снайперская стрельба с вхождением в состояние транса. Эту практику я здесь совсем недавно в Афганистане использовал. И только благодаря ей до сих пор живой.

В общем, нечего секреты наружу выносить. Я осмотрел камеру. Размеры подходящие, температура тоже. Градусов десять выше нуля. Хоть и отапливаемый, но подвал. Поэтому…

– Учитель, изучать трупы будете здесь. Я распоряжусь, чтобы сюда доставили необходимое оборудование. Заодно присмотрите за нашим пациентом, чтобы он не очнулся и не покончил с собой.

* * *

Эти воспоминания пронеслись у меня в голове, пока я стоял и глубоко дышал свежим воздухом у входа в свою, так сказать, квартиру в замке. Как мне доложил начальник караула, жена с сыном вернулись из лазарета и уже спали. На небе сквозь тучи иногда проглядывали звезды и слабый свет луны.

Я опять глубоко вздохнул и потянулся макушкой вверх. В шее и грудном отделе позвоночника что-то хрустнуло. День сегодня был насыщенным и суматошным. Сначала медицинский консилиум столичных звезд хирургии по императору и регенту, потом отчет Совету правительства, во время которого Плеве хватил удар. Далее доклад на совете семейства – Романовых. И как удар чем-то тяжелым по голове уже мне – смерть двоих задержанных диверсантов-террористов.

Я-то надеялся получить от них дополнительные сведения о нападении на дворец и о дальнейших их планах. Но не судьба. Двое мертвы. Третий до сих пор без сознания. Его Ли ввел с помощью игл в кому, что ли, я так до конца и не понял. Пришлось заняться новым допросом двоих корректировщиков-масонов, которые уже выложили все, что знали. Но расспрашивал я их в этот раз об этих троих задержанных.

И здесь меня вновь ждала птица под названием «обломинго». Хотя кое-что интересное дополнительно узнать удалось. Во время первого допроса я как-то этот вопрос упустил. Оказывается, на эту операцию участники прибывали пятерками, каждой из которых была поставлена своя задача. Кого-то из членов других пятерок в лицо никто не знал.

На операцию пятерка, в которую они двое входили, в условное место прибыла уже в форме бойцов Аналитического центра с надетыми масками. Форма и оружие для их пятерки были спрятаны в лесном схроне, обозначенном на карте. Там же были новая одежда и новые документы для «новой жизни» после операции плюс немного наличных и чековая книжка на предъявителя на приличную сумму.

Руководил операцией человек в форме хорунжего. Кто он, корректировщики не знают. В лицо никогда не видели. При встрече он показал рукой знак, который требует от масонов германской ложи полного подчинения. И кстати, у этих двоих, как и у остальных мертвых террористов, татуировок в виде креста не было. Специально осмотрели всех.

Чуть позже в замок прибыли бойцы, которых я отправлял для того, чтобы найти форму и оружие, в которых были трое диверсантов, задержанных в усадьбе Павла Александровича. Клещ, когда шел по их следу, нашел схрон на берегу небольшого пруда-болота. Тайник был пустым, а наличие рядом с ним водоема просто кричало о том, что все, что можно было бы использовать как улики, диверсанты утопили.

В общем, используя водолазное оборудование ребята нашли и привезли один ППС, двое сапог и три бекеши, одна с погонами хорунжего. Нашли чудом, буквально выкопав вслепую из ила. Пруд больше походил на болото. Водолаза самого пару раз пришлось по сигналу за страховочный конец вытаскивать, когда того засасывать начинало.

Так что улик добавилось. Подтвердилось, что кто-то из этих троих руководил операцией, и необязательно Михаэль или брат Михаэль. Признаться, удивила эта разбивка на пятерки и их автономность и анонимность. Очень похоже были организованы боевые пятерки эсеров, да и анархистов сейчас по такой же схеме организуют ребята из-за пролива. Древняя традиция, видимо.

А доставленные из другого тайника одежда и документы той пятерки, в которую входили корректировщики, говорили о высокой степени подготовки этой операции. Документы и чековые книжки были подлинными, государственного изготовления. И они принадлежали подданным Германской империи. Час от часу не