Потом опять же арендную плату можно будет начать снижать и хлоп! Все счастливы и танцуют. По схеме — как сделать человеку хорошо? Сначала сделать очень плохо, а потом вернуть как было.

Однако такого авангардизма в деле наполнения бюджета мой экономический блок все же не оценил, так что пока просто решили начать квартиры продавать. В конце концов, не так уж мало имелось в стране людей, имеющих «на книжке» десять-двадцать-тридцать тысяч рублей. Я сам по своей семье помню, что при развале союза у моих деда с бабкой — из той, в смысле, первой жизни — сгорело суммарно около двадцати тысяч рублей. Тут моя семья была все же не показательной, потому что дед пятнадцать лет на металлургическом заводе начальником цеха отработал и даже без денег имел четырехкомнатную квартиру от государства, но в конце концов, почему бы и нет.

Кроме того, было принято решение потратить часть валютных резервов запаса на импорт дорогих товаров из капиталистических стран, чтобы потом продавать их в «Березке» по завышенной в несколько раз цене, но в рублях. Да, в «Берёзках» с 1986 года теперь можно будет покупать товары за рубли, но с солидным «повышающим» коэффициентом опять же для изъятия у населения лишней денежной массы. Аудиосистемы, кухонное оборудование, бытовая техника, даже автомобили.

Схема, мы ее в ГДР подсмотрели на самом деле, должна была работать так — покупаем, например, сто автомобилей Ягуар в Британии по цене 15 тысяч фунтов за штуку. Для сравнения, кстати, лады на островах продавались по 2500–3500 тысяч, а Нива — за 4000 с копейками, разрывающее мозг соотношение как для начала 21 века, за четыре рабоче-крестьянских Нивы взять один Ягуар премиум класса — не плохая сделка.

Так вот берем ягуары и ставим на них ценник в 80 тысяч рублей. Обязательно же найдутся богатенькие и не сильно умные Буратины, которые захотят выделиться и показать всем, что он не простое серое быдло, а настоящая личность и индивидуальность. Заодно и ОБХСС наводку получит, впрочем, как оно получится на практике еще предстояло выяснить.

— И на это собираемся ухнуть часть и так дефицитной валюты, — эта идея моему премьер-министру нравилась не слишком сильно. Он признавал, что существование нависающего над экономикой «инфляционного козырька» опасно для стабильности системы, но даже близко не представлял уровень опасности, поэтому некоторые решения приходилось буквально продавливать.

Как приходилось продавливать и уменьшение статьи расходов на помощь «дружественным» режимам, куда уходило до пяти процентов государственного бюджета. Там опять же сложно подсчитать, но, если к прямой помощи прибавить всякие безнадежные кредиты, безвозмездное снабжение оружием всяких повстанцев и прочих чернокожих обезьян, а также дотационную торговлю со странами СЭВ, примерно к пяти процентам оно и будет подбираться. Пять процентов — это нихрена себе почти двадцать миллиардов рублей.

Опять же в ноль срезать эту статью мне бы никто не позволил, — были подозрения что часть этого денежного потока оседает в карманах причастных работников иностранного отдела ЦК, но пытаться разворошить еще и этот гадючник я просто был не готов сейчас, — но определенные подвижки в плане уменьшения отдельных самых сомнительных расходов уже имели место. Финансирование американским, например, коммунистам я обрезал сразу, зато кое-какие несистемные европейские партии, выступающие для нас полезными идиотами, наоборот получили дополнительный источник дохода. Посмотрим, к чему это приведет.

— Все как обычно, на работе о бабах, но отдыхе — о работе, — попытался разрядить обстановку Примаков, которого вопросы экономики не слишком интересовали по должности.

— Когда это мы на работе о бабах разговаривали? — Вскинулся Егор Кузьмич, — да и что тут говорить, все женатые люди. Да и времени… Тут даже захочешь гульнуть, но когда? У тебя как с твоей?

То, что у нас с Раисой все сложно, секретом большим среди «ответственных товарищей» не было. Впрочем, в подобном ключе жила половина советской верхушки: разводиться нельзя — урон репутации партии, вот и жили советские руководители с женами в формате соседства. Тот же Брежнев, например, при всей своей любвеобильности с супругой оставался в браке до самого конца.

А с другой стороны, Лигачев прав, месяцами пропадаешь на работе по двенадцать часов в день, зачастую ночуешь прямо в Кремле, какая уж тут семейная жизнь. Раиса Максимовна же — судя по общим сведениям из будущего и по фактам вытащенным из памяти Горби — была женщиной властной, привыкшей, что муж ей уделяет внимание, потакает всяким мелким хотелкам, отзванивается с рабочего места по несколько раз в день. Естественно, случившиеся с ее мужем перемены Горбачёвой не могли понравится, а уж после того скандала, когда я на нее накричал, мы и вовсе стали мало пересекаться. Ночевать в разных комнатах и вот это вот все. Иногда она вовсе уезжала на городскую квартиру и жила там по несколько дней, но пока каждый раз возвращалась, впрочем, учитывая сложившиеся у нас почти «соседские» отношения, я бы ее ухода, наверное, и не заметил бы.

— Плохо. Обиженная ходит. Просила меня за… Ну не важно за кого. С квартирой помочь. Я отказал. Как я могу говорить о борьбе с коррупцией если сам буду пользоваться своим положением, — говорить о таком было не приятно, но, с другой стороны, давно уже свербело как-то выплеснуть все что кипело внутри. — Покричали друг на друга… Ну и вообще…

Не могу же я говорить своим товарищам по партии, что жена уже окончательно «одворянилась» и считает себя выше простых «пролетариев». Вот и приходилось немного «сглаживать углы».

— Хорошо, что у моей родственников практически нет да и друзей не много, — хохотнул Рыжков. — Сидит дома, смотрит телевизор. Новая кулинарная программа — это просто магнит какой-то. Хорошо, что днем идет, а то вечером я бы вообще доступ к ящику не получил. И главное — рецепты смотрит, записывает, но не готовит, вот такой парадокс.

— А моя уже неделю с кухни не вылезает, казалось бы, уже давно у нее это прошло, благо есть кому и приготовить и готовое заказать. Но нет, я уже задолбался