Соответственно, и рекламировать поездку в Питер можно было бы в романтическом духе: долгие прогулки под дождем, шум дождя по крыше, двое, обнявшись под зонтом или накрывшись плащом.

Вот уже несколько лет в центре города действует кафе, в котором у панорамного окна всегда идет искусственный дождь — и столики с видом на дождь никогда не пустуют.

Дождь музейный

Главное, нужно будет создать музей Дождя. В отличие от какого-нибудь сухого метеорологического музея, это должно быть место, интересное всем.

Если вы хотите науки — вот вам все об образовании дождей, круговороте воды в природе, кислотных дождях, процессе появления облаков.

Можно увидеть устройство дождевальной машины и гиетографа, осадкомера и гигрометра, проследить эволюцию взглядов на природу дождя.

Если вам интересна история — проходите в зал фольклора. Дождь в разные времена и в разных культурах, ритуалы, вызывающие дождь и прекращающие его, русские и иностранные пословицы и поговорки, связанные с дождем, способы предсказания дождя и засухи, боги дождя у разных народов земли, дождь в Библии.

Аудио-зал: видеопроекции струй дождя, бегущих по стенам, и множество наушников — можно послушать, как звучит сезон дождей в Индии или долгожданный ливень в Египте, как стучат капли дождя по крышам Монмартра или по мостовым Мадрида, сравнить дождь в горах с дождем в открытом море. Стихи и песни, посвященные дождю, можно прослушать на языке оригинала. Цитаты из разных книг написаны на стенах, полу и потолке.

Дальше зал живописи — оригиналы и копии известных картин, на которых идет дождь.

За ним зал кино: на нескольких экранах идет нарезка сцен из мирового и русского кинематографа, в которых дождь является действующим лицом и даже играет определяющую роль (американский мюзикл «Поющие под дождем» и эротическая сцена под дождем в «9 с половиной недель», «Июльский дождь» Хуциева и «Завтрак у Тиффани», когда Одри Хепберн ловит кота под дождем).

Отдельный зал посвящен истории развития средств борьбы с дождем: эволюция зонтика и появление резиновых сапог-веллингтонов, первые прорезиненные плащи, развитие водосточных труб.

Социологический зал: изменение отношения человека к дождю — от обожествления до изучения, вся гамма эмоций, начиная страхом и заканчивая радостью.

Конечно, хорошо бы, чтобы в одном из залов всегда шел дождь — для практического опыта тех, кому не повезло с дождливой погодой.

Дождь продающий

И в конце, разумеется, магазин: талисманы с дождевой водой из Петербурга, косметика на дождевой воде, собранной в экологически чистых местах России, барометры и антикварные зонтики, альбомы с фотографиями дождливых видов города и т. д.

Словом, эту тему можно развивать до бесконечности, было бы желание.

Тогда, возможно, мы начнем радоваться дождливым денькам, зная, что в нашем городе есть чем заняться в плохую погоду — и что статус столицы дождей девять месяцев в году привлекает в Петербург гостей.

Пески Петербурга

Овсянниковский сад. Рисунок Нади Дёмкиной. Линер, бумага

Сегодня

Самый центр, но при этом тихо и провинциально, как будто находишься не в паре минут ходьбы от Невского проспекта, а в одном из райцентров Ленобласти.

Здесь мамаши выгуливают свои коляски прямо в домашних тапочках; пьяницы все местные, и каждая дворняга их знает в лицо; продавцы в отсутствие покупателей выходят посидеть на табуреточке около двери и полузгать семечки, как в деревне на завалинке; во дворах сушится белье, а бабушки со своей скудной пенсии подкармливает голубей.

Сюда не добралась ура-реставрация, и приятная европейскому глазу патина времени рассказывает желающим услышать куда больше, чем бодро проведенный евроремонт. Да и бельма стеклопакетов куда реже портят здешние фасады, пусть среди них нечасто встречаются особи, достойные упоминания в архитектурном отношении.

Полтора века назад

Пески. Рождественская часть.

В прошлом край мелких купцов, еще более мелких чиновников и опустившихся дворян. Дешевые трактиры, мелочные лавки, богадельни, казармы, постоялые дворы, комнаты внаем.

Известный историк города Владимир Михневич в своем путеводителе «Петербург весь на ладони» за 1874 год так пишет об этих местах:

«По песчаной местности носит название Пески. Главная улица Большая Слоновая. Простирается от Александро-Невской части до Большой Невы и отделяется от Литейной части Лиговским каналом и Таврической улицей (пространство без воды 989 969 кв. саж.; дворов 585, зданий 2822). Огромное большинство построек из дерева; населена людьми среднего достатка и бедняками разных сословий и званий: торговцами, чиновниками, ремесленниками, извозчиками, разночинцами и проч.».

Здесь за два века мало что изменилось: Рождественские переименовали в Советские, Большую Слоновую — в Суворовский, да уничтожили церкви Рождества Христова и Греческую.

Тут по-прежнему продолжают процветать мещане, хотя об этом классе населения давно уже перестали вспоминать. Магазины погружены в анабиоз, и приход покупателя воспринимается как второе пришествие.

Застоялый воздух в проходных дворах можно черпать ложкой: слоями чередуются запахи жареного лука, мочи, советской забойной хлорки и невывезенного мусора. Сюда не заглядывает транспорт. Хотя улицы давно замостили, от грязи это не помогло избавиться. Мало фонарей.

А ночью только луна льет свой разбавленный молоком свет на давно забытые хозяевами подснежники-жигули и на купола Грузинской церкви, на грузную громаду гостиницы «Москва» и на паутину трамвайных путей, ведущую к Трампарку № 4, на барочную роскошь Смольного собора и на пустые чиновничьи кабинеты.

Остров

Пески занимают часть острова, который носит говорящее название Безымянный. Нева здесь делает прихотливый изгиб, и в этой-то песчаной излучине и расположился этот странный район, Бермудский прямоугольник Петербурга.

На его границах бурлит жизнь: на Невском бутики и проститутки, на Лиговском (под тонким асфальтом все течет зловонный Лиговский канал) постоянная пробка, в Смольном шуршат бумажками писцы и мается чья-то тень в немодной кепке, по отремонтированной Синопской набережной мчатся авто. Но внутри этой невидимой глазу зоны гаснут все звуки, все помыслы и всякая человеческая активность — их поглощают Пески. Тупик.

Тут некуда идти и незачем спешить. Густая сетка Советских улиц никуда не ведет, это лабиринт, вещь в себе. Такие лабиринты из живых изгородей устраивали вельможи в своих загородных садах — для увеселения почтенных гостей.

Массовая застройка района началась только в начале XX века, но никаких особо выдающихся зданий возведено так и не было.