Аккуратно, не спеша, они полезли в Волхов, стягивая по пути свои обноски и бросая на берегу.

Десять минут, и, отмывшиеся и дрожащие, они начали вылезать на берег, кто-то потянулся к своим обноскам.

— Не трогать, я сказал, — рыкнул я на них. Голая, босоногая толпа холопов двинулась вперед.

Пару часов неспешного хода, и мы пришли. Во время дороги никто не причитал и не жаловался.

— Вон там на берегу размещайтесь, — указал я им.

— Кер, позови мне Божену, а ты, Азат, проследи за ними, — отдал я приказ. Сам же остался рядом с Азатом.

— Яромир, чего звал? — рядом со мной появилась Божена, на руках которой сидел Велемар.

— Вон, это мои холопы, и они завшивели. Найди пару ножей, пусть все волосы на теле сбреют. Ты теперь за них будешь отвечать!

— Так, я теперь здесь хозяйка, что ли? — с каким-то удовольствием произнесла она.

— Хозяин здесь один я, и запомни это, женщина, — я строго глянул на нее. — А в мое отсутствие за главных Димитр, Филипп, Говша или сестра моя Варна, на худой конец Крист, поняла?

Божена кивнула, но, судя по всему, половину моей речи она пропустила мимо ушей.

— Ты будешь следить за холопами, чтобы они были накормлены и от работы не отлынивали. После, как волосы сбреют, накормишь их, да и одежку какую подбери. Там кузнец есть с помощниками, над ними Ефим будет, парочку еще Фоме в помощь выделим, но чтобы все были при деле.

— Сделаю, я их вот так держать буду, — и Божена сжала кулак.

— Вот так не надо, пусть пару дней отдохнут для начала, — распорядился я.

Немного посмотрев за Боженой, как она все организует, я оставил холопов в ее нежных женских ручках. Когда они избавились от волос и были накормлены и одеты, я вновь предстал перед ними.

— Меня зовут Яромир, и отныне вы мои холопы. О своих людях я забочусь. Зря никого не обижаю. Будете честно трудиться без обмана, всегда будете накормлены и в тепле, а коли проявите себя, сможете и волю получить, то мое слово, и оно крепко.

Люди смотрели на меня с недоверием и угрюмо, неожиданно из толпы раздался голос:

— А как это можно — свободу получить?

— А вот так, проявите себя в честном труде али ремесле каком-то и получите свободу, может, и с подворьем помогу собственным, только будете мне со своего труда платить, но об этом рано еще говорить, — хмыкнул я. Люди же задумались над моими словами и начали перешептываться.

Дальше меня закрутили дела, даже в общей тренировке в этот день поучаствовал. Вечером же вновь засыпал под рассказ Фомы.

С утра пораньше отправил людей к Димитру за вещами, о которых мы вчера говорили. Мальчишку Люта я отправил в ближайший лес, чтобы он принес оттуда четыре крепкие ветки, две из которых должны быть с длину моей руки, а две по локоть.

Сам тем временем уделил внимание холопам, подлечивая их и заодно близко знакомясь.

После обеда все нужное было у меня на руках. Кликнул холопа, который был бондарем, его звали Бурак. Мужчина лет пятидесяти, с мозолистыми крепкими руками и умными, живыми глазами.

Хотя они теперь у всех холопов живые, и в них не плескалась обреченность. Они мне поверили, что смогут получить свободу, и ради этого готовы были рвать жилы.

— У меня для тебя задание, смотри, что нужно сделать, — и я положил на землю две длинные палки, параллельно друг другу. Сверху с краев, поперек на них короткие пристроил и связал концы, получилась этакая рамка. Затем распустил одну из веревок на нитки и начал обматывать, по ширине и длине, получилось этакое сито. — Понял? — спросил я у Бурака.

— А чего ж не понять, дело-то нехитрое, ток зачем? — и он ухватился за подбородок, пытаясь нащупать отсутствующую бороду. Это смотрелось забавно, так что я не удержался от улыбки.

— Сито это, песок просеивать, — решил ответить я на его вопрос.

— А зачем же песок просеивать? — с недоумением пробормотал он.

— Надо, мне нужно не меньше двадцати таких сит, — распорядился я.

— Сделаю, чего ж не сделать, — и он взял в руки получившуюся конструкцию.

Три дня я еще прохлаждался, наблюдая за строительством, тренируясь с людьми и помогая Фоме с попытками сделать кирпич.

Вечером третьего дня у поморян забрали все оружие, с которым они тренировались. Сложили на берегу стопки из оружия и брони, и построили в один ряд. Филипп или Говша подавали мне оружие и броню, а я уже отдавал поморянам, и каждый получил свой комплект из моих рук.

Надо было это сделать сразу, но и так прошло хорошо. Главное, люди знали и запомнили, от кого они получили все.

Утром, загрузившись в ладью, мы отправились в Ладогу, за моим красавцем или красавицей. Вот тут я еще не решил. Ведь у драккара должно быть имя, как корабль назовешь, так он и поплывет. Главное, чтобы победа не стала бедой.

Уже знакомый путь до Ладоги прошел без происшествий. Причалив, я захватил с собой пятерку людей, не забыв взять кольчуги и мечи, которые тоже пойдут в счет оплаты.

На верфи по-прежнему везде раздавался стук топоров, а я глазами выискивал мастера Труана.

— Труан, Труан, — прокричал я, завидев знакомую фигуру.

Мастер степенно направился ко мне.

— О, вот и ты, долго тебя не было. Я уж думал, сгинул где и стоит искать нового покупателя, — с хитринкой произнес Труан.

Я же лишь развел руками и улыбнулся ему под стать.

— Пойдем, посмотришь, — и он провел меня к драккару.

Драккар[1] в длину был девятнадцать шагов, а в ширину чуть больше четырех, обшивка была сделана внахлест. Как же этот способ называется, точно, клинкер.

Красавец, просто красавец, я с нежностью провел рукой по его борту.

— Нравится? — довольно спросил Труан, держась за пояс.

— Да, — только и смог я вымолвить.

— Принимаешь? — и он протянул руку.

— Принимаю, — пожал я ладонь мастеру.

— Так, значится, и рассчитаться следует, — с улыбкой проговорил он.

— Все как договаривались, значит, двадцать монет я тебе тогда сразу отдал. Должен еще сто, — и я