— Господа, — обратился к ним Давыдов, — позвольте представить — Егор Андреевич Воронцов, главный технический консультант завода. Именно он разработал те технологии, которым вас будут обучать.

По лицам мастеров пробежала волна скептицизма. Один из них, мужчина лет сорока пяти с седеющей бородой, откровенно хмыкнул. Я узнал тип — старый мастер, уверенный в своём превосходстве, считающий, что молодому учить его нечему.

— Здравствуйте, господа, — поздоровался я, подходя к столу. — Как я понял, вчера вам рассказывали о важности стандартизации?

— Рассказывали, — буркнул тот самый седобородый. — Только мы и без рассказов знаем, как детали делать. Тридцать лет на Сестрорецком заводе — это вам не шутки.

— Как вас зовут? — вежливо спросил я.

— Пётр Алексеевич Семёнов, — он выпрямился с вызовом.

— Пётр Алексеевич, скажите, — я подошёл ближе, — если вам нужно заменить сломанную деталь в механизме, сколько времени это займёт?

Он нахмурился:

— Ну… смотря какая деталь. Если простая — час-два. Если сложная — день, может, два.

— А почему так долго?

— Потому что нужно снять мерки со старой детали, выточить новую точно такую же. А это время требует. — Он смотрел на меня, как на непутевого подмастерья, которому объясняли элементарные вещи.

— Верно, — кивнул я. — А теперь представьте, что у вас есть запас одинаковых деталей. Совершенно одинаковых, сделанных по одному чертежу, с точностью до десятой доли миллиметра. Сломалась деталь — вы просто берёте новую из запаса и вставляете. Пять минут работы вместо дня. Вот для чего нужна стандартизация.

Семёнов помолчал, явно обдумывая мои слова. Несколько других мастеров переглянулись — на их лицах появился проблеск интереса.

— Звучит хорошо, — осторожно сказал один из тех, кто помоложе. — Но как добиться такой точности? Рука человека не может делать абсолютно одинаково каждый раз.

— Правильный вопрос, — одобрил я. — Рука человека действительно не может. Поэтому мы используем инструменты, которые помогают контролировать точность. Григорий, покажи штангенциркули.

Григорий достал из шкафа десяток штангенциркулей — тех самых, что мы делали с мастерами раньше. Я взял один, показал всем:

— Вот этот инструмент называется штангенциркуль. Он позволяет измерять размеры с точностью до десятой доли миллиметра. Смотрите, как он работает.

Я взял со стола железный пруток, зажал его между губками штангенциркуля, показал шкалу:

— Видите? Диаметр ровно двадцать миллиметров. Теперь возьмём другой пруток.

Измерил второй — девятнадцать и восемь десятых миллиметра.

— Разница небольшая, на глаз не видна. Но если эти прутки нужны как оси для механизма, один войдёт свободно, а другой будет заедать. Вот почему важна точность.

Мастера наклонились, разглядывая штангенциркуль. Даже Семёнов потянулся, чтобы лучше видеть.

— А можно попробовать? — спросил молодой мастер.

— Конечно, — я протянул ему инструмент. — Сейчас каждому дадим по штангенциркулю, и вы сами попробуете измерять.

Григорий раздал инструменты. Мастера начали с интересом их изучать, пробовать измерять разные предметы на столе. Я ходил между ними, подсказывал, поправлял, когда кто-то держал штангенциркуль неправильно.

— Видите, — объяснял я, — главное правило стандартизации — сначала измерь, потом делай. Не на глазок, не «примерно», а точно. Для этого и нужны измерительные инструменты.

— Егор Андреевич, — поднял руку один из мастеров, — а если у нас на заводе нет таких инструментов?

— Сделаете, — просто ответил я. — Один мастер-инструментальщик может за неделю изготовить десяток штангенциркулей. А польза от них будет огромная.

Семёнов, который до этого молчал, изучая свой штангенциркуль, наконец заговорил:

— Егор Андреевич, допустим, мы научимся точно измерять. Но как научить всех мастеров делать детали одинаково? У каждого своя манера работы, свой почерк.

— Отличный вопрос, Пётр Алексеевич, — обрадовался я. — Сейчас покажу.

Я подошёл к доске, висевшей на стене, взял мел и начал рисовать:

— Смотрите. Допустим, нам нужно сделать вот такую деталь — втулку. Внешний диаметр пятьдесят миллиметров, внутренний — тридцать, длина — сто. Что делает мастер по старинке? Берёт заготовку, на глазок вытачивает, проверяет — не подошло, снимает ещё немного металла, проверяет снова — опять не подошло… И так пока не получится более-менее правильно.

Мастера согласно закивали — именно так они и работали.

— А теперь новый способ, — я продолжил рисовать на доске. — Мастер получает чертёж с точными размерами. Получает шаблон — эталонную деталь, с которой можно сверяться. И получает набор калибров — специальных инструментов для проверки размеров. Внешний диаметр проверяет скобой, внутренний — пробкой. Если калибр входит — размер правильный. Если нет — нужно ещё снимать металл.

Я повернулся к ним:

— При таком подходе даже начинающий мастер может сделать деталь с нужной точностью. Потому что у него есть чёткие инструкции и инструменты для контроля.

— А где взять эти калибры? — спросил ещё один мастер.

— Сделать, — ответил я. — Один раз, очень точно, по эталону. А потом использовать для проверки всех последующих деталей. Мы здесь, на заводе, уже делаем калибры для самых ходовых размеров. Григорий, покажи.

Григорий открыл ящик и достал несколько металлических скоб и пробок разного размера. Мастера стали передавать их из рук в руки, изучать.

— Видите надпись? — показал я на одной из скоб. — «Диаметр 30 мм, допуск +/- 0,1 мм». Это значит, что деталь должна быть от 29,9 до 30,1 миллиметра. Если скоба надевается — размер правильный. Если не надевается — деталь слишком толстая. Если болтается — слишком тонкая.

Семёнов взял скобу, покрутил в руках, приложил к прутку на столе:

— Понятно. Простой способ проверки. Не нужно каждый раз измерять штангенциркулем.

— Именно, — подтвердил я. — Это экономит время и исключает ошибки.

Я видел, как меняются лица мастеров. Скептицизм постепенно уступал место заинтересованности. Они начинали понимать, что речь идёт не о какой-то абстрактной теории, а о конкретных инструментах и методах, которые могут облегчить их работу.

— А теперь самое интересное, — сказал я. — Давайте проведём эксперимент. Григорий, у нас есть заготовки для упражнения?

— Есть, Егор Андреевич, — он принёс ящик с одинаковыми железными прутками.

— Отлично. Господа, задание простое — выточить из этого прутка втулку. Внешний диаметр сорок миллиметров, внутренний — двадцать пять, длина — пятьдесят. Пётр Алексеевич, вы будете работать по-старому