Единственное, в доме не появилось хозяйки, которой пришлись бы по вкусу мои поделки. Но после того случая со Светланой, я старался подходить к этому делу вдумчива, и оглядываясь на каждом шагу. Именно поэтому, кандидатуры, хоть иногда и появлялись на горизонте, но так же быстро за него и уходили. Пока, меня вполне устраивали мимолетные связи, без продолжения отношений. Воистину, обжегшись на молоке, будешь дуть на воду. Поэтому малейшее подозрение, сразу же подразумевало отказ. Уж лучше жить холостяком, что вляпаться в очередную потаскушку.

По весне, выбрался с сослуживцами на первомайскую демонстрацию, прошелся по городу, радуясь весне и теплу, а после присев в скверике на какую-то лавочку, обнаружил лежащую там газету. Без задней мысли, поднял ее и увлекся какой-то статьей, рассказывающей о такой же демонстрации, как и у нас, только проведенной несколько лет назад в Лондоне, и о том, как полиция разгоняла демонстрантов, и что из этого в итоге вышло. И вдруг, в какой-то момент, вдруг понял, что держу в руках газету британских коммунистов «Morning star» написанную на английском языке. Моему удивлению не было предела. Ведь если не считать моего «бреда», забросившего меня в тридцатые годы, английского языка я не знал совершенно. Ну разве что помнил пару матерных слов, подхваченных из народного фольклора. А тут, без каких-либо проблем, прочел газету и прекрасно понял, что в ней пишут.

Дальше больше. Как-то зашел на вещевой рынок, и увидел среди импортных вещей какой-то магнитофон, судя по надписи произведенный на Тайване. Здесь на рынке довольно часто попадались подобные вещи, ведь до границы было всего ничего, и многие имеющие родных в Польше, ездили туда довольно часто. Да и туристы из Польши тоже здесь были не редкостью. При этом напечатанные на коробке иероглифы, воспринимались мною, вполне адекватно, то есть я прекрасно понимал, что они означают, и даже мог воспроизвести их значение вслух. И у меня закралось подозрение, а вдруг, это не бред воспаленного сознания, а действительно я жил там, но в какой-то момент, оказался чудесным образом возвращен в свое прежнее тело. Ведь если меня однажды перебросило почти на пятьдесят лет назад, почему в таком случае, не могло вернуть обратно. А если все это бред помутненного сознания, то откуда мне известны эти языки? Подозрения множились, а я мучился не зная, как все это объяснить, и тем более принять.

Сейчас, я уже не считал, то что со мною произошло, оказалось бредом воспаленного сознания, ну не мог, никакой бред дать мне такие специфические знания, и обучить как минимум двум иностранным языкам. Как сейчас учат языки, помню жаловался еще мой командир, говоря о своей дочери, которая вроде и учится неплохо, но связать по-английски, двух слов не в состоянии. А я спокойно читаю английский текст, и понимаю его, как он есть, без перевода. А, подобное достигается только долгой практикой, общения на языке. А ведь так оно и есть. Если скажем с простым народом я разговаривал по-китайски, то все дела с заключением договоров на поставку, в основном велись на английском языке. И не только там, но и в Индии, где я бывал не однажды, и встречал экспедицию Эрнста Шеффера, в Калькутте.

Не так давно, мой телевизор, перестал нормально работать, я залез внутрь, и без особых проблем нашел неисправность. Пусть не ремонту телевизоров, но радиостанций, меня учили качественно. Стоило взять в руки фотоаппарат, и в моем сознании тотчас возникли все мои умения, не только в фотосъемке, но и в проявке и печати фотографий. Одним словом, все говорило за то, что это было не два месяца Комы, а полноценные десять лет жизни. И полученные в то время навыки, прекрасно сохранились, в моей памяти. Может здесь и прошло всего два месяца, но где-то там, я прожил именно десять лет, и не днем меньше, хотя и не ощущал того, что это как-то отразилось на моем сегодняшним возрасте.

Добила меня взятая в библиотеке старая книжица «Крыша мира» 1956 года издания, рассказывающая о путешествии на Тибет. Точнее, напечатанная в ней, фотография экспедиции Эрнста Шеффера, на которой среди одиннадцати изображенных на фотографии людей, с удивлением увидел самого себя, стоящего крайним справа возле белого пса. При этом, если имена большинства изображенных на фотографии людей были названы, то вместо моего имени имелся прочерк с пояснением, что возможно на фотографии изображен случайный человек и его имя неизвестно. Зато я прекрасно вспомнил тот день, и даже предположил версию, того, почему не указано мое имя, хотя большинство изображенных на этой фотографии людей, прекрасно его знали. Да и я прекрасно помнил тот день, когда была сделана эта фотография. Первоначально я находился слева, рядом с Эрнестом, который изображен четвертым рядом с антропологом Краузе. Тогда Шеффер шутя вытолкнул меня из шеренги и отправил на другой ее конец, со словами.

— Если и ты встанешь возле меня, Клаус, то потомки решат, что вы с Карлом, отыскали в Тибете бородатого гнома, и фотографируетесь на его фоне.

Эрнст, действительно был очень небольшого роста, и над ним постоянно из-за этого подшучивали. Впрочем все это воспринималось вполне естественно, и никогда его не обижало. Что же касается имени, так ведь я, как бы был оставлен в Тибете в качестве резидента, может быть именно поэтому мое имя предпочли не упоминать. Тем более, что наверняка имена всех присутствующих, кроме меня, были записаны на обороте фотографии. Хотя, судя по всему, имелась еще какая-то причина, потому что, кроме меня здесь отсутствует еще одно имя. И этот момент, я вспомнил все. И даже то, что старое серебряное колечко, что почти вросло в мой палец на левой руке, не просто украшение надетое неизвестно когда, как мне казалось до сих пор, и привычное до того, что просто не обращаешь на него внимания, а ключ к тайне, которую хранит некая гора, на юге Тибета, на границе с Непалом. В «Пещерном храме» которой я и находился до того момента, пока английские разведчики, не добрались до антенн ретранслятора, на вершине Канченджанга, и не активировали минное заграждение,