— Значит, тут и товарищ Солнцев… «Серый кардинал» Советского Союза, — поздоровавшись с Михаилом, усмехнулся Василий. — Слышал много раз… в том мире. Да и переговоры 2005 года…

— Помню, — согласился Михаил. — Тогда еще обсуждали расширение торговой декларации 1982 года для твоей «Республики»… Точнее говоря, третьего приложения к ней.

«Перечень оборудования и технологий, не подлежащих передаче государствам или иным сообществам, не входящими в Единое Социалистическое экономическое пространство». Так называлось это приложение… На тех переговорах «республиканцы» хотели закупить у СССР станки с ЧПУ, но ничего в этом не добились. Ибо делать какие-либо исключения ни председатель Совета министров СССР товарищ Федоров, ни его первый заместитель товарищ Солнцев не собирались. К продаже станков «посторонним» в странах СЭВ вообще относились весьма отрицательно. Каждый такой случай — это был предмет отдельного рассмотрения. И даже тогда страны СЭВ никогда не продавали самого нового и современного оборудования. Только подлежащее списанию старье — пусть и после проведения капитального ремонта. И даже в таком виде промышленным оборудованием торговали лишь с очень немногими, кого считали наиболее адекватными и полезными. Ибо современное промышленное производство должно стать монополией социалистических стран, а всем остальным продавать только конечный продукт, но никак не средства производства. Исключений из этого правила было очень мало. Но как раз «Республике» кое-что продавали до этого…

На тех переговорах, кстати, Михаилу довелось пообщаться и с новой «американской» женой Василия… Правда, вспомнить сейчас, как ее звали, Михаилу не получилось — по сути, для него это был лишь мимолетный эпизод в повседневной работе. Собственно говоря, там и вся делегация состояла из нее и его первого помощника, имя которого вспомнить тоже не удавалось. Сам-то Никонов никуда не ездил, оставаясь у себя в столице. Тем более, что формально он и не имел права въезда в СССР — никто его из соответствующего списка не вычеркивал. Хотя, с учетом новых реалий, в случае необходимости участия в переговорах на это махнули бы рукой.

— Ага, помню, — усмехнулся Василий. — Послал нафиг нас тогда Советский Союз в лице первого заместителя Председателя Совета министров товарища Солнцева?

— Ну а ты чего хотел? — усмехнулся Михаил. — Просто так мы что ли этот перечень утверждали? Нам, странам СЭВ, конкуренты не нужны.

— Помню-помню… «…таким образом, следует признать, что именно отсутствие единства человечества, его разделение по государственным, национальным, классовым или религиозным причинам является главным препятствием на пути мирного, поступательного развития. Именно оно нередко становятся и причиной разрушительных процессов в виде бандитизма на национальной или религиозной почве, гражданских или межгосударственных войн, техногенных аварий с тяжелыми последствиями или природных катаклизмов наподобие Долгой зимы. Лишь в единстве наше сила, лишь вместе мы можем построить светлое будущее. Исходя из этого, главной задачей на данном историческом этапе является объединение человечества и построение социалистического общества во всем мире. И последствия Долгой зимы дали человечеству уникальную возможность достичь этой цели с минимальными потерями и издержками», — несколько неожиданно для Михаила процитировал тезис из Программы КПСС Василий.

— Нифига себе! — еще больше удивилась услышанному Катя. — Это же…

— … из программы КПСС, — усмехнулся Василий.

— В редакции 1995 года, — дополнил Михаил. — В более новой версии там побольше и несколько иначе сказано…

— Ну не читал я более новую, — ответил Никонов.

— Ну и что делать будем, товарищи попаданцы? — чуть усмехнувшись, спросила Вика.

— Для начала бы определиться, как будем искать других наших, так сказать, товарищей по несчастью, — заметила Катя. — И понять, кому и зачем все это понадобилось. Я вот, кстати, уверена, что попаданцы есть и в Америке…

— Почему? — насторожился Василий.

— Моей работе по Долгой зиме дали ход лишь после того, как в американских газетах и журналах стали что-то на счет этого писать… Именно после этого-то и у нас решили, что надо получить первенство в создании теории вулканической зимы.

— Понятно, — усмехнулся Василий. — Понятно то, что нихрена ничего никому не понятно… Кто-то решил закинуть неизвестное количество сознаний людей в другой мир ради одного только ему ведомой цели.

— Кстати, что там с большой книгой у тебя? — поинтересовался у Кати Михаил.

— Со дня на день сдаю редакции окончательный вариант, — несколько скривилась девушка. — Всякого «идеологически верного» пафоса прямо море запихать пришлось! И всячески приукрасить действительность, заодно… Но иначе бы никак не пропустили — и так вопросы были… Помогло лишь то, что «наверху» кто-то дал указание пустить в печать… Судя по всему, сейчас у нас хотят по максимуму раскрутить идею о «вулканической зиме» в пропагандистских целях.

— Типа того, к чему могут привести «бездумные действия американской военщины»? — усмехнулся Михаил.

— Что-то наподобие… Тем более, что тут и такая красивая, тщательно просчитанная, ни одна собака не прикопается, теория под это дело подведена!

— Еще бы! — фыркнула Вика. — Мы эту теорию собственной практикой доказали…

— Вот именно, — согласилась Катя. — И, похоже, кто-то в правительстве решил ее использовать против американцев — уж не знаю, в каких целях. То ли каких-то уступок добиваться будут, то ли просто «чтобы империалистам жизнь медом не казалась». Все же в мире знают, где в США ядерные испытания проводят? А у меня пусть и не названо конкретное место, но намек дал достаточно четкий… Так что если вдруг оно в массы пойдет — тут и до массовых истерик с требованиями о полном прекращении ядерных испытаний недалеко.

А Михаил вдруг снова подумал о том, как их всех изменила Долгая зима… Другими они совсем стали людьми. Причем, все. Вон та же Катя… «Идеологически верный пафос»… Кому в «дозимние» годы пришло бы в голову само такое выражение? Да, в том мире и до того идеологии было несколько поменьше, а сама она была несколько более продуманной. Но все равно ее было предостаточно… А потом все изменилось. Сама идеология стала совсем иной — приближенной к жизни, так сказать. Дескать, коммунистом надо быть не в лозунгах, а в деле, и именно своими делами и доказывать верность делу Ленина-Сталина. И именно своими делами, трудовым подвигом Долгой зимы, советский народ и доказал преимущество социалистического строя… А вот этот вот Василий? Бывший «диссидент», высланный из страны за антисоветскую деятельность, ставший аж целым руководителем пусть и небольшого, но государства на «постамериканском пространстве»? И, по сути, строивший там все тот же социализм, только с некоторой своей спецификой…

Но ведь и внутри СЭВ у разных стран не все одинаково, «под копирку»,