— Ваше высокоблагородие, — унтер снова сунулся в каюту, — там ждут-с.

— Иду.

Захлопнул сейф (шифр поменял на новый) взял фуражку, китель сойдёт повседневный, подумаешь, атташе, дипломат. У трапа «Константина» урчит автомобиль, почему унтер его экипажем обозвал — принято тут так, что ли? За рулём весь в коже «шоффэр» рядом с ним нервничает лейтенант российского флота. Ну, эта форма мне знакома куда лучше, нежели чем «отечественная».

— Виктор Васильевич, командующий ожидает. Надо поспешать.

— Извините, лейтенант, дела. Срочная шифровка особой важности. Пришлось самому заниматься. Не мог бросить дело не закончив.

— Понимаю, — улыбнулся лейтёха, — а Николай Оттович вам сюрприз приготовил.

— Какой не скажете, конечно?

— Боже упаси! Адмирал меня разжалует тут же! Придётся к вам проситься на «Константин», хотя бы мичманом. Примете?

— Подумаю!

Эссен, не умерший в 1915 году от крупозного воспаления лёгких (так и солнечный Севастополь не слякотная Балтика) выглядел точь так как на фотографиях из моей прошлой жизни.

— Виктор Васильевич, чрезвычайно рад видеть! Заждался, право слово!

— Здравия желаю, господин адмирал!

— К чёрту официоз! Разрешите поздравить вас с присвоением высокого звания контр-адмирала флота Русского Тихоокеанского Королевства!

— Вот сюрприз так сюрприз.

— Контр-адмирал Свешников написал рапорт. Здоровье не даёт Николаю Ферапонтовичу служить с полной отдачей а наполовину он не может. Поедет поправлять здоровье в Ниццу, а вас рекомендовал на должность первого военного атташе в Российской империи. Но, полагаю, в Петербург вы не двинете, сейчас всё здесь решается, на море Чёрном. А что там Балтика, — Финский залив минировать, Рижский залив. Скукотища, рутина. Хотя, вы же минёр…

— Подождёт Питер, правильно заметили, Николай Оттович, сейчас в войне может произойти перелом, займи Антанта Проливы, выведи Турцию из войны. Тогда коалиция, Берлином возглавляемая, может посыпаться как доминушки.

— Как что, простите, посыплется?

— Как домик карточный. Эх, теперь же мундиром следует озаботиться: портной, все дела, сплошные хлопоты с этим нечаянным адмиральством.

— Это ещё не всё, Виктор Васильевич! Его императорское величество Николай Александрович поддержал почин его королевского величества Николая Константиновича и также присвоил вам звание контр-адмирала Российского флота! За «Мольтке»! За минные поля у Зондулака на которых подорвались четыре турецких парохода, два неприятельских эсминца и позавчера, «Бреслау». К сожалению, крейсер ушёл своим ходом, но с изрядным креном.

— Неожиданно, то скромный каперанг и вдруг БАХ и «дважды адмирал».

— Всё правильно, НАШ Николай крайне ценит ваше участие в операции по «стреноживанию» германского линейного крейсера, ведь не «захромай» тогда «Мольтке» как знать, куда бы устремилась эта шустрая парочка. Зажали бы эскадру, пользуясь преимуществом в скорости и начали чихвостить концевые броненосцы, одна «Императрица» не справилась бы, а так выиграли время, теперь к «Императрице Марии» добавились «Екатерина Вторая» и «Николай Первый», можно начинать операцию по овладению Босфором. Кстати, ваши добровольцы начали отпрашиваться с эскадры, собираются чинить старый номерной миноносец и на нем первыми ворваться в пролив.

— Знаю, дурь молодецкая. Хочется ребятам повоевать под своим флагом, честолюбивы и это радует. Да, скажите, Николай Оттович, только откровенно. Как дела со штурмовыми частями обстоят? Не подведут солдатики? Сумеют десантироваться, не дрогнут?

Адмирал помрачнел.

— И до вас слух дошёл о прокламациях, появившихся в казармах Морской дивизии, за мир без аннексий и контрибуций?

— Да, слышал такое.

— Чёртовы агитаторы! На кораблях эта зараза хоть и появляется время от времени, но успеха не имеет. А солдат, вчерашний крестьянин, страшно ему грузиться на пароход и переть на турецкий берег, пушками утыканный. Там листовки имеют успех. Но когда прикажут, пойдут, куда денутся.

Ах, да, Ленин и ЗДЕСЬ Ленин и также «работает» марксистом-теоретиком, хоть брата Сашу и не повесили. Видимо, коль написано на роду вождём мирового пролетариата стать, будет стремиться к тому Ильич во всех альтернативных реальностях, ни за что не успокоится. Если только не «спрофилактировать» загодя неистового революционера…

Глава 3

Хлопоты, связанные с производством в адмиральский ли чин, в генеральский, для военного человека всегда приятны. Тут и мундир пошить, вернее «построить» необходимо, и визиты нанести «нужным людям», поблагодарить за карьерный рост, и найти время «благодарных подчинённых» принять, выслушать их уверения в совершеннейшем почтении. Много хлопот, по большей части приятных. Но не в моём случае, памяти то Витя Колчак ни хрена не оставил, выручал лишь обнаруженный в сейфе дневник «донора», где Виктор Васильевич чётким мелким почерком излагал события произошедшие за день и планы на день завтрашний. И итог обязательно подбивался, что исполнено, над чем надо в будущем поработать. Как и Колчак в иной реальности, который Александр Васильевич, Виктор оказался квалифицированным минёром, высоко ценимым в Российском императорском флоте. Ну а что, заканчивал В. В. Колчак в Санкт-Петербурге Морской Корпус, с большинством старших офицеров и адмиралов Черноморского флота знаком-перезнаком, всем представлен, наверняка со многими выпивал. А это хреново, не амнезию же имитировать, дескать, сверзился с верхней палубы, очнулся — тут помню, а тут не очень. Хорошо, оказался Виктор Васильевич педантом страшным, возит с собой не только «текущий дневник» — за 1916 год, но и ещё 24 толстенные тетради. С юных лет, с десяти годочков Витя фиксирует наиболее важные события в жизни происходившие, что очень и очень здорово. Три последние по написанию «дневника-годовика» дали массу полезной информации по «текущему моменту». Даже краткие, слов в 5−7 характеристики офицеров дипломатической миссии, параллельно составляющих экипаж вспомогательного крейсера «Константин» наличествуют! Русское Тихоокеанское Королевство государство компактное, что сказывается и на штатном расписании, — «лишних» должностей нет, а вот совмещение функционала всемерно приветствуется и поощряется. Колчак не только знающий минёр, но и ведёт разведку, занят и по дипломатической части и благотворительности не чужд, от Красного Креста организует помощь доблестной российской армии, особенно попавшим в плен солдатам и офицерам. И даже с баронессой Рейнгардт, почтенной вдовой шуры-муры крутит. Инесса Рейнгардт возглавляет какой-то женский кружок вспомоществования семьям фронтовиков и не далее как за двое суток до «переброса» в дневнике Виктора помечено: «бар. Р-т250 ₽ России на нуждобщ»…

И число сегодняшнее. И как быть? Искать баронессу и вручить ей денежку, или же она сама на «Константин» прибудет?

Ладно, пущу этот вопрос на самотёк, всегда можно отговориться служебными хлопотами — целый адмирал теперь, тут много чего позабудешь.

Всего на пароходе 49 человек экипажа, если со мной считать, причём две трети —