Следом за этим он вытащил из кобуры штатный ПМ, щелкнул предохранителем и навел его на подполковника.

— Вы арестованы! — сказал он громким голосом.

— Не дури, майор, — четко и без малейших признаков душевного волнения ответил ему подполковник, — под суд пойдешь сегодня же.

— У меня приказ генерал-майора Ветрова, — все тем же угрюмым тоном сообщил он, — старшего по званию. Стрельбы отменить, тебя взять под стражу.

Переверзев прикинул возможные варианты развития событий и все они ему показались не очень хорошими, поэтому он выбрал меньшее из зол и поднял руки вверх.

— Старов, забери у него пистолет, а потом обыщи, — приказал он водителю своего тягача.

Тот немедленно повиновался, пистолет он передал дежурному, а потом вытащил из карманов подполковника все, что там имелось — пачку сигарет «Стюардесса», зажигалку, расческу и записную книжку очень потертого вида.

— Думаешь, я не проверил, какие ты координаты в ракеты ввел? — спросил дежурный.

— Ну и какие? — вяло отвечал подпол.

— Район города Москвы, вот какие — по Кремлю что ли стрелять собрался, идиот?

— По Центральной клинической больнице, — ответил он, — а чего ж мы сюда поехали, если ты все еще в части проверил?

— Хотел убедиться, действительно ты идиот или прикидываешься… тебя кто послал-то сюда?

Ни на этот, ни на последующие вопросы Переверзев больше не отвечал, полностью уйдя в несознанку. Тягачи с изделиями ОТР-23 вернулись на свои места в ангарах, а подполковника через час забрали понаехавшие из штаба дивизии особисты. У всех, причастных к происшествию, взяли страшную подписку о неразглашении.

Кто стучится в дверь ко мне?

Охранник возле палаты Романова был прав наполовину — гэбэшником был только один из подошедших людей, второй оказался председателем Совмина Воротниковым.

— Как они через внешнее кольцо охраны-то прошли? — задал сам себе такой риторический вопрос он, а вслух высказался несколько по-другому, — у меня приказ никого не впускать к товарищу Романову.

— Приказ от кого? — уточнил Воротников.

— От командира девятки, — хмуро уточнил охранник.

— Я отменяю этот приказ, как заместитель председателя КГБ, — сказал гэбешник, — он подчиняется мне, твой командир.

— Впусти их, — раздался слабый голос изнутри палаты, — надо поговорить…

На это уже ни одного из двух охранников не нашлось ни одного аргумента против, поэтому они посторонились, и эти двое смело зашли в палату интенсивной терапии.

Глава 4

— Рад видеть вас, Григорий Васильевич, — с порога объявил Воротников, — в добром здравии.

А заместитель начальника КГБ, это был тот самый Федорчук, вернувшийся к родным пенатам после пятилетней практики в милицейском ведомстве, сделал знак медсестре — она все поняла и испарилась.

— Ну не в таком уж и добром, — усмехнулся Романов, — две дырки в теле никого не делают краше. Но похоже, что на этот раз я выкарабкаюсь. Расскажите мне уже, Виталий Иванович, что это такое было — я совсем перестал понимать обстановку…

— Все очень просто, — Воротников со вздохом уселся на кривоногий стул, Федорчук остался стоять поодаль, — очередной заговор региональных элит это был. Во главе стоят… то есть стояли, ситуация взята под контроль… Алиев, Кунаев и Щербицкий.

— Опять они, — вяло поморщился Романов, то ли от слов премьера, то ли от боли в груди, — но этот раз будет для них последним — это я как главнокомандующий обещаю… а теперь давайте конкретику — кто, как, когда, сколько… да, и куда делась охрана из девятки вчера вечером? Это самое интересное…

— Начальник девятого главного управления КГБ, — доложил Федорчук, — был взят под стражу одним из первых, он и отдал приказ снять охрану с Кремля.

— Его первым надо уволить без выходного пособия, что это за начальник охраны, который себя охранить не сумел, — заметил Романов, — а теперь давайте про все остальное.

— Уши этого инцидента, как я уже сказал, — продолжил Воротников, — торчат из Алма-Аты, Баку и Киева. Немного поучаствовали Тбилиси с Кишиневом, но эти чисто номинально. А мотором, так сказать, и главным орудием у них оказались две подмосковные дивизии, Кантемировская и имени Дзержинского…

— Стоп, в Останкино же в меня стрелял какой-то Лебедь, он же совсем из других подразделений, из ВДВ…

— Командиры этих двух дивизий, Локтионов и Босов, на протяжении последнего месяца вели активные переговоры и с другими командирами, например с этим Лебедем тоже…

— Ясно… — потер ссадину на плече Романов, — а цели какие были у этих бунтовщиков?

— Цели обычные для дворцовых, уж извините за аналогию, переворотов — отодвинуть царствующего товарища в сторону и заменить его на более другого… Алиев с компанией пообещал этим генералам большие должности в Генштабе, вот они и повелись.

— Их уже арестовали, этих Локтионовых? — поинтересовался генсек.

— Локтионова да, Босов пока в бегах где-то… но это ненадолго.

— А что с региональными элитами происходит?

— Я тут принес черновой указ, — Воротников вытащил из папочки листик А4, — согласно которому всех региональных лидеров надо для начала посадить под домашний арест… вот, ознакомьтесь…

— Ага, — начал читать документ Романов, — у меня еще такой вопрос — а куда делись все руководители вчера вечером? Телефоны отключили, охрану сняли, ни до кого не достучаться было…

— Если вы на меня намекаете, Григорий Васильевич, — мягко ответил Воротников, — то у меня телефоны отключили точно так же, как и у вас… и пост поставили в подъезде, чтоб я никуда пешком не смог выйти.

— Черт знает что, — не сдержался генсек, — а Примаков куда смотрел? Это