— А отчим что?

— А что он против нее может? Он как этот, который в сказке… пойди дочка в лес, принеси подснежников. — Айгуля машет рукой: — да я на него и не обижаюсь. Всегда таким был. Повар он хороший и… ну как отец мне. Только против мамы…

— Понятно. Ну что, давай тогда определимся… ты то сама куда шла?

— Да я чего… я думала на вокзале переночевать, а завтра в общагу при заводе попроситься…

— И речи быть не может. А что с Лилькиной хатой?

— Так Лилька и Машка… — Айгуля делает паузу и прикусывает губу, теребя кончик своей косички: — они же… ну у них…

— Медовый месяц. — кивает Виктор.

— Они из постели весь день не вылезают, а я туда с чемоданом попрусь — здравствуйте, я ваша тетя? — хмыкает Айгуля: — нет уж, мне легче на вокзале переночевать, там тепло и скамейки со спинками, можно даже ноги вытянуть…

— Ну уж нет. Давай тогда ко мне. — говорит Виктор: — вот только имей в виду, что у меня кровать не самая удобная, там сетка провисла и я доски постелил, матрац тоненький, так что…

— Я же не принцесса на горошине. — отвечает Айгуля и мотает головой: — нет, правда, неудобно же Вить… давай я сама как-нибудь. Что твои соседи скажут? И… — она снова прикусила губу.

— Ну да. Ты же теперь падшая женщина, — серьезно говорит Виктор: — и правда. У нас же завтра на пятнадцать ноль ноль процедура забивания тебя камнями на городской площади, как я мог забыть.

— Витька!

— Выкини ты эту чушь из головы, падшая женщина, — советует Виктор: — для сведения именно такие мужчинам и нравятся. Хотя чего я за всех говорю… вот лично мне — нравятся. И соседи у меня, кстати — чудесные, примут тебя как родную. А кто не примет — тому ногу сломаю.

— Ох уж этот невероятный шарм поручика Полищука… — фыркает Айгуля: — ну хорошо… но только если я не буду тебе мешать.

— Мешать мне? Еще посмотрим кто кому. Я, знаешь ли, храплю как паровоз…

— Знаю… — говорит девушка и отводит взгляд в сторону, краснея: — я же… ну я рядом была когда… а ты потом заснул.

— Точно. Мы с тобой соучастники. Значит я тоже шлюха и падший мужчина. Что же, рыбак рыбака…

— Витька! — снова удар в плечо: — хватит надо мной издеваться! И перестань это слово говорить!

— А мне нравится…

— Грр… отдавай сумку, я на вокзал пойду спать!

— Вот уж дудки. Я среди ночи нашел в парке принцессу на горошине и веду ее домой. Даже дракон ее у меня не отнимет. И сумку, кстати тоже. А что за книги там? Фантастика?

— Нет! Романы. И учебная литература. Я на заочку поступила… Витька! Еще раз так скажешь!

— Ладно, ладно, я уже понял. Кстати! Мы же завтра с Мариной, Светкой и Батором на водопады едем. На все выходные. Поехали с нами?

Глава 3

Открывая общую дверь с лестничной клетки в коридор, Виктор про себя порадовался что время позднее и что конопатая ракета по имени Катька скорее всего уже спит, уложенная в постель строгой тетей Глашей, а то с нее станется пробежать по коридору с громким криком «Мамка! А дядя Витя еще одну девку привел!». Как говорится, устами младенца глаголет истина, но в данном случае лучше бы ей промолчать.

Еще он немного переживал что к нему в комнату опять Маринка вломилась и бессовестно дрыхнет на его кровати, оправдываясь тем фактом, что «Светка и Батор опять поссорились» или же «Светка и Батор снова помирились и до сих пор мирятся, а я на это все смотреть не могу!».

Однако и в коридоре, и в его комнате все было тихо и спокойно, никто не лежал на его кровати в неглиже, разбросав волосы по подушке, никто не проносился рядом с криком «дядя Витя бабник!», никто не говорил: «Гамарджоба, Виктор-джан! Вай какую красотку домой привел!», закручивая ус и многозначительно подмигивая.

— В Багдаде все спокойно. Спите жители Багдада. — бормочет он, пропуская Айгулю в свою комнату и поставив сумку с ее вещами на пол.

— Это откуда? — спрашивает она, пройдя внутрь и прищуриваясь от яркого света, Виктор нажал выключатель и теперь его скромная комната освещена полутора сотней ватт.

— Не помню. — соврал он. На самом деле цитата из какого-то советского фильма про Алладина и джина, вот только он не помнит, сняли ли его уже в восемьдесят пятом. В качестве милого штриха он совершенно точно помнит, что в конце, когда принцесса Будур и Алладин попытались поцеловаться, джин-кайфолом громко сказал: «Детям до шестнадцати…» а потом долго хохотал вслед бегущим. Интересная все же штука память, она как пятна леопарда, тут помню, тут не помню, а тут рыбу заворачиваю… какие-то детали он помнит отлично, а важные вещи — из головы вылетели. Вот, например когда будет катастрофа на Чернобыльской АЭС — не помнит совсем… но уже скоро. Зато совершенно точно помнит, что в конце лета восемьдесят пятого погибнет в авиакатастрофе улыбчивая девочка Саманта Смит, посол доброй воли, обычная девочка-подросток из штата Мэн, которая своим наивным письмом к Андропову сблизила две страны и отодвинула вероятность ядерной войны на часах апокалипсиса. Что он мог бы с этим сделать и нужно ли вообще что-то с этим делать? История сложилась так, как сложилась, а он уже подавил достаточно бабочек на своем пути…

— Мне нужно помыться. — говорит Айгуля: — где у вас ванная?

— Умывальная дальше по коридору, ты же была у нас однажды. — отвечает Виктор: — а душевая и ванная там в глубине. Но ванную не советую принимать, там все протекает. А вот душ вполне можно, только дверь закрой на крючок и полотенце сверху повесь, чтобы видно было, а то ненароком шокируешь кого из жильцов… хотя Гоги Барамович бы только порадовался.

— Уверяю тебя, что радовать Гоги Барамовича — это последнее что сейчас мне в голову пришло бы… — отмахивается Айгуля и склоняется над своей сумкой. Достает оттуда большое, синее, махровое