— Район замечательный, — встрял Левин. — До метро «Тургеневская» - десять минут пешком. Рядом Центральный рынок, «Цирк на Цветном бульваре», будете детишек своих водить. До улицы Горького пешком минут двадцать. ЦУМ и ГУМ тоже практически в шаговой доступности.
— А ещё Сретенка рядом, — добавил я, — на ней несколько неплохих букинистических магазинов. И магазин медицинской одежды ближе к метро «Колхозная», и там рядом отличная чебуречная. Чебуреки там – пальчики оближешь!
— И минут пятнадцать идти до ресторана «Узбекистан» на Неглинной, — добавил маклер. — Ну что, идём?
Втроём потопали на третий этаж. Подъезд мне, кстати, понравился, здесь было чисто, стены до уровня побелки покрашены лазоревой краской, а на подоконниках на лестничных площадках стояли цветы в горшках. И видно было, что за ними ухаживают.
Поднявшись на третий этаж, мы остановились перед дверью с номером 12. Хорошо, что простая дюжина, а не чёртова. Не то что я верю в приметы, но иногда, когда перед тобой, к примеру, пробегает чёрная кошка, хочется сделать вид, что у тебя развязался шнурок, и подождать, пока эту невидимую черту не перешагнёт кто-то другой.
Дверь хорошая, надёжная. Снаружи отделана тёмным деревом, но, когда нам её открыли, оказалось, что она металлическая.
Открыл сам Лившиц. Это был высокий и сутулый мужчина лет пятидесяти с грустным выражением лица. Даже его улыбка при нашем появлении получилась какой-то грустной.
— Вот, Аркадий Григорьевич, привёл покупателей. Знакомьтесь, это Арсений. А это – его невеста Маргарита.
— Очень приятно, молодые люди. Предлагаю снять верхнюю одежду, а на ноги надеть вот эти тапочки. Тут на всех хватит.
Тапочки были все одного фасона, без задников, только разных размеров. Специально, что ли, для нас покупал? Я сунул ноги в самые большие – оказались впору. Марк Абрамович – в тапки размером чуть поменьше. А Рита – в самые маленькие. И тоже вроде сели неплохо.
— Жена ушла к подруге в гости на второй этаж, чтобы нам не мешать, — продолжил Лившиц.
Мы прошли в зал. Потолки высокие, как и хотел. Подоконники широкие, хоть спи на них. Впрочем, и в подъезде такие же. Обстановка неплохая, причём, если квартира Левина была обставлена в ретро-стиле, то здесь, напротив, царил модернизм. Цветной телевизор «Philips» и кассетная магнитола «Sharp» органично вписывались в интерьер. Равно как и блестящее лаком пианино.
— Здесь мы с супругой обитаем, — сказал Лившиц. — Давайте покажу вам комнату дочери. Она у нас умница, закончила «Гнесинку», работает концертмейстером в филармонии.
М-да, даже у дочери в комнате стоял импортный телевизор, правда, небольшой. Хорошо живут советские стоматологи, работающие на себя.
В рабочем кабинете в самой его середине возвышалась бормашина. И, судя по тексту на английском, выполненным мелкими буковками в сочетании с циферками на маленькой прямоугольной металлической табличке на стойке аппарата, она была явно импортного производства. Кресло, судя по виду, тоже привезли откуда-то из-за бугра.
— Здесь я принимаю пациентов, — заявил Аркадий Григорьевич. — Пять дней в неделю, с понедельника по пятницу.
А в субботу шабат, подумал я.
Осмотрели туалет и ванную комнату. Сантехника со слов хозяина была практически новая. Её он обещал оставить. Электрическая проводка, с его слов, менялась несколько лет назад, состояние отличное.
— Правда, коммуникации в доме давно не менялись, — признался Лившиц, — но в домоуправлении обещали в конце этого или уже в следующем году этот вопрос решить.
— Что будете делать с мебелью? — спросил я.
— Мебель мы планируем распродавать, как и бытовую технику. Покупатели уже есть, и мы не можем нарушить наш устный договор – это мои хорошие знакомые.
Почти час мы бродили по квартире, заглядывая в самые потаённые её уголки. Кстати, во всех помещениях было чисто, наверное, специально к нашему прихожу отдраили квартиру. А может, у них принято поддерживать постоянную чистоту.
— Подвала нет?
— Нет, — развёл руками Лившиц.
— Ну как вам в целом? — поинтересовался маклер. — Понравилось?
— Неплохо, — уклончиво ответил я. — А ты что скажешь, дорогая?
— Соглашусь с тобой, милый, — нейтрально кивнула Рита.
Я едва не прыснул после такого мини-спектакля, но сдержался, сохраняя на лице серьёзное выражение.
— Двенадцать тысяч? — уточнил я.
— Увы, уступить не могу. Если бы не срочность, мы бы меньше чем за пятнадцать квартиру не продали.
— Да, да, я понимаю, — с задумчивым видом пробормотал я.
— Арсений Ильич, так каков будет ваш ответ? — поторопил меня Левин.
— Мой? Покупателем является Маргарита Сергеевна. Я в данном случае всего лишь её сопровождаю.
— Ах да, — кисло улыбнулся маклер. — Маргарита Сергеевна, а вы что скажете?
Рита прикусила губу, стрельнув взглядом в мою сторону.
— А вам ответ нужен немедленный? Или можно взять недельку на принятие окончательного решения?
Вот, мысленно похвалил я её, сказала так, как мы с ней и обговаривали.
— Почему бы и нет, — согласился Левин — Аркадий Григорьевич, а вы потерпите неделю?
Тот готов был потерпеть. Напоследок поинтересовался?
— Можно нескромный вопрос? А где вы работаете, если не секрет?
— Я преподаю в ММСИ, а Маргарита – моя студентка.
— О, так мы коллеги?!
— Вряд ли, — улыбнулся я, — мы оба с лечебного факультета.
— А я уж подумал, что встретил коллег, которые могли бы и бормашину купить заодно… Никак не найду на неё покупателя. Аппарат импортный. Я его приобретал за три тысячи, а отдал бы вот даже вполцены. Но пока среди знакомых коллег никто не готов так потратиться.
На этом мы, собственно, и расстались, оставив Лившица горевать по поводу зубосверлильного агрегата.
— Нужно брать, — сказал я Рите, когда мы сели в машину.
— Да, мне тоже понравилась квартира. И район хороший, со стороны двора летом наверняка всё будет утопать в зелени.
— Ладно, поехали к тебе, поделимся с твоими родителями впечатлениями.
Через полчаса мы сидели у Лебедевых за столом в зале, пили чай и обсуждали осмотр квартиры.
— Если понравилась, то покупай, Арсений, — констатировал Сергей Михайлович. — Район и правда хороший, тихий, я его знаю. А я
