В итоге он все-таки создал поле, защищающее от кинетического оружия, и испытал его карабином. Поле выдержало выстрел из карабина «Тигр» патроном 7.62×54, поглотив 4000 джоулей при мощности установки всего в 2 кВт. Хотя рассчитать плотность поля он пока не мог. В известных законах физики таких формул не было, и ему пришлось углубиться в основы и ввести такие понятия, как плотность и напряженность силового поля, а также энергия, затрачиваемая установкой, и работа, выполняемая при остановке пули. Эта задача показалась ему невероятно увлекательной.

Чтобы силовое поле остановило пулю, оно должно совершить работу, равную ее кинетической энергии. Предположим, что силовое поле останавливает пулю на очень коротком расстоянии, скажем, на одном сантиметре (0.01 метра).

Тогда сила, необходимая для остановки пули:

Сила = Работа / Расстояние = 4000 Дж / 0,01 м = 400 000 Ньютонов.

Давление, которое силовое поле должно оказывать на пулю:

Давление = Сила / Площадь = 400 000 Н / 0,0000456 кв. м = примерно 8,77 миллиардов Паскалей.

Вот примерно такими рассуждениями он и руководствовался. Но согласно действующим законам физики такое поле построить невозможно, а оно, тем не менее, существует. Приходилось собирать пазл с обратной стороны, описывая то, что уже есть и работает.

Девчонки вернулись отдохнувшие и полные сил, словно напитались солнцем. Анюта, как верная подруга, решила сопроводить Юнну на первое представление на факультете. Профессор Кирсанов собрал новоиспеченных студентов в уютной аудитории и начал представлять каждого. Юнну он объявил первой, с гордостью упомянув, что её научным руководителем является сам профессор Вольф, человек-загадка, не особо жалующий публику, но зато обладатель медали Пастера, первооткрыватель метода замещения клеток и гениальный создатель биологических нейросетей. Да и патенты на 2-Д технологии, особенно на графен, как ключевой элемент, тоже его заслуга.

Тут из-за одной из парт раздался язвительный голос какого-то самоуверенного парня:

— Да лажа это всё! Никакого графена в помине не было! Вольф просто пыль в глаза пускает. Всё это его выдумки, нет никаких доказательств! Фуфло это, а не наука!

Аудитория замерла, словно по команде. Анюта, недолго думая, встала и, подойдя к наглецу, смерила его взглядом:

— И как же ты это объяснишь уважаемой публике? Императорскую премию, значит, зря дали? Или ты у нас выше ученого совета, кто давал заключение на открытие? Может, ты умнее всех, поступив на первый курс МГУ? Зачем тебе вообще здесь учиться с такими-то знаниями? Тебе сразу в академики надо, чего штаны протирать? Ты же не «фуфлыжник», в конце концов.

Парня словно окатили ледяной водой. Он понял, что его тщательно спланированная диверсия провалилась с треском, хотя ему и заплатили неплохие деньги для студента, чтобы посеять зерно сомнения в умах наивных первокурсников. Теперь учиться ему здесь будет ох как нелегко. Мечтал срубить лёгких денег, а оказалось, что его просто использовали и подставили.

Профессор Кирсанов, мгновенно оценив ситуацию, строго произнёс:

— Молодой человек, на первом курсе не стоит делать столь категоричные выводы, не зная предмета. Я жду от вас прошения об отчислении.

Такого поворота парень явно не ожидал. Он с таким трудом готовился, мечтал поступить именно на это отделение биофака МГУ, да ещё и на бюджет! И вот так просто отказаться от всего? Он попытался было оправдаться, но профессор, махнув рукой, указал ему на дверь. Понурившись, тот покинул аудиторию.

Представление продолжилось. Все не могли отвести глаз от двух обворожительных подруг. Две такие красавицы вместе — это было что-то невероятное. Парни смотрели с обожанием, а девушки — с завистью. Анюта, заручившись разрешением родителей, переехала жить к Юнне на дачу Влада. И ей компания, и Юнна не одна. Они купили себе по мотокостюму и чёрные шлемы и гоняли на Владовом мотоцикле. Чёрный мотоцикл и обтягивающая черная экипировка стали их визитной карточкой. Блондинка Анюта и брюнетка Юнна были просто неподражаемы. Неудивительно, что они стали звёздами многочисленных фотосессий, а Юнне посыпались предложения о рекламных контрактах с баснословными гонорарами.

За ними тут же выстроилась длинная очередь обожателей и поклонников, но независимый характер обеих девушек не позволял никому приблизиться к ним слишком близко.

Клиника была полностью готова и ждала только возвращения Влада. Он прилетел и лично обошёл все помещения, внимательно изучая каждый уголок. Всё было сделано на высшем уровне, и претензий у него не возникло. Осталось только дождаться подтверждения визита государя на открытие, но в итоге приехал лишь канцлер. Уже давно был принят новоюлианский календарь, и Рождество Христово праздновалось на следующий день после католического. РПЦ долго спорила и возмущалась, но аргументы были неоспоримы. Здание освятили, отслужили молебен, и канцлер Российской империи торжественно перерезал ленточку.

Первый этаж заняли маститые стряпчие, нотариусы и адвокаты, разумеется, под чутким контролем семьи Рубинштейнов. Они-то в счёт аренды и провели все юридические процедуры, чтобы потом ни один комар носа не подточил. Все уважающие себя конторы стремились обосноваться в пределах Садового кольца, но Москва не резиновая. Тем более центр был под особым контролем, где что попало не построишь. А тут такая удача! Рубинштейны с удовольствием бы выкупили помещение целиком, но пока это было невозможно — условия контракта с казной не позволяли. Но всё равно, иметь контору на берегу Яузы у Солянки — это было престижно, и москвичи это оценили. Здание было перестроено в строгом духе русского классицизма и гармонично вписывалось в окружающий пейзаж. Охрану наняли у казачьего атамана из нереестровых казаков, которым одним разрешалось иметь автоматическое оружие. Весь периметр был окружён ажурной решёткой из каслинского литья высотой под четыре метра, так что и клинике, и стряпчим, и жильцам квартир было абсолютно безопасно.

Конечно, была организована онлайн-запись на приём, и медперсонал прошёл необходимое обучение. Влад привёз с собой три десятка новейших нейросетей в заводской упаковке. Первые операции по установке нейросетей он решил проводить лично. Он провёл ревизию существующих оперативных методов и разработал новый, максимально безопасный и доступный даже для хирурга средней квалификации. План каждой операции был расписан по минутам.

На первых операциях Бородин выступал в качестве ассистента, а затем и сам спокойно оперировал. Первым пациентом стал сам граф Шереметев, Пётр Аркадьевич — глыба российской дипломатии, товарищ министра иностранных дел и прочая, прочая… Он был ещё совсем не стар